«Потери?» — первая ложка тёплого бульона чуть не застряла в горле. Я почти не почувствовала вкуса, закусив небольшой мягкой булочкой. Моё спасение стоило кому-то жизни!.. Сжав тонкую ручку серебряной ложечки, я уставилась в тарелку. Перепелиное яйцо в обрамлении зелени оказалось не слишком-то довольным моим непослушанием.
— Ну, вот, ты расстроил княжну, — вздохнул Таргор, заставив меня навостить уши.
— Лебедь, может и останется Лебедем, но Лебедь с кровью Змея не рассыпется от пророненного кем-то слова! Уж тем более такая, как моя сестрица! — прежде ласковый и, кажется, нежный Хальдраид превратился в кактус. Не знаю, чем его успел рассердить кронпринц, но Изумрудный Князь был моей стеной, причем отнюдь не картонной!
— Не сомневаюсь. Моя княжна определенно пошла не только в своего деда, — принц примирительно улыбнулся, чуть склонив голову.
Наконец, усмехнувшись, он взялся за кубок, в который мгновения назад слуга наливал разбавленное вино. Не успев пригубить его, он приподнял чашу в приветствии кого-то, кто подходил к группе за моей спиной. Лишь увидев этот радостный искрящий взгляд Таргора, я почувствовала, что проваливаюсь в слишком большое и глубокое для меня кресло. Даром что подушечка на деревянном кресле-стуле хоть немного смягчала твердое как мрамор дерево.
— Светлейший Князь! — Таргор словно нарочно растягивал приветствие. Отпив из кубка, он усмехнулся уголком губ. — Я уж беспокоился не заблудились ли вы.
— У вас и правда большая усадьба, Ваше Великолепие.
Доброжелательный голос Маэрора, такой родной, такой тёплый, был вежлив и равномерен. Услышав его, я не знала куда мне деваться от захлестывающего меня страха и негодования. От желания обернуться и прижаться к Маэрору. Жалкого желания. И я жалкая, и мелкая. Я даже не лебедь, а так, цыпленок, глупая курица, вообразившая себе невесть что. Опустив руку, я вцепилась в — как мне показалось — скатерть, но чуть позже оказалось, что я зацепила полу длинного кафтана Хадди. Это действительно было лучшим — со скатертью я бы перевернула стол, а так просто предупредила Князя-Змея о своей проблеме.
Тем временем Маэрор приближался. Что-то новое было в привычном, запавшем в душу шаге. Дерево царапнуло по камню — стул в паре мест от меня отодвинулся, и на него с трудом даже не сели, а уронились. Я совсем перестала есть, неторопливо повернув голову к новоприбывшему.
Смуглый. Копна тёмных заплетённых волос, спускающихся до лопаток, но выбритых совсем недавно над ушами. Гладко выбритые щеки, но не подбородок и дорожка от висков по челюсти. Ладный багровый кафтан с длинными полами, резная трость из тёмного дерева. Трость? — Я глубоко вздохнула, наблюдая, как князь, оставив опору Саркону, стелил на колени салфетку, как пробовал предложенное ему вино. И даже не пытается на меня взглянуть.
— Отчего ваш сын не спустился к нам? Или он сопровождает свою прелестную спутницу? — принц всё так же улыбался, хотя мне очень хотелось ему сказать что-нибудь резкое. Но опять — нельзя!
— Мой сын уехал вчера вечером. Ему хотелось дождаться, когда очнется… его матушка. Думаю, и мне теперь нет смысла оставаться, — перед Светлейшим поставили тоже порцию супа, но он не торопился к нему притрагиваться. — Уже не ребенок, но капризничает до сих пор. Ещё и бормотал что-то нечленораздельное о звёздном небе и цветочках…
От смешка князя я расслабилась, хоть моего присутствия не замечали. Но Маэрору, кажется, было лучше, чем мне. Это не так плохо, как кажется. Это лучше, чем ничего.
«Хали остался себе верен в отличие от отца», — подумалось мне. Ласковый парнишка стал ещё ближе после этой мысли. Боги, да если даже мне не суждено видеть Маэрора, то мне достаточно просто хоть немного знать о том, что с Хальвадором все хорошо.
Правящие князья продолжали свой однотипный трёп о торговле, политике и войне. Я, изредка прислушиваясь к общей беседе, вылавливала из общего шума фразы Маэрора и доедала остывающий бульон. После этой крошечной порции принесли пригоршню пирожков, каждый из которых был на один укус и снова какой-то бульон. Остальные получили жаркое, а после него — фрукты и сливочный крем. А мне — фруктовое пюре. Диету мне, значит, назначили. Ну, хорошо. Пусть его Великолепие перебесится.
Закончив трапезу, я коротко взглянула на обедающего Маэрора — он едва прикончил половину жаркого и явно никуда совсем не торопился, как, впрочем, и Хальдраид. С ленцой оба взглянули на встающих кронпринца и его брата. Мне вдруг очень захотелось уйти вместе с ними, исчезнуть с глаз Светлейшего, которому я стала безразличной. Я лучше переживу это отчуждение наедине с самой собой, нежели на виду у всех.