— Как ты? — буднично поинтересовался он, словно ничего совсем и не произошло. Ну, подумаешь, дочки не было дома пару деньков, а её парень растрезвонил, что с любимой дочуркой исчез и учитель. Что мы, не видали что ли такого?..
— Ну, кажется, я влюбилась, а так — вроде все нормально!
Я весело пожала плечами, радуясь, что мне хватило ума надеть длинную одежду, скрывающую бинты. Может, папуля и более-менее спокойно отнёсся к моему отсутствию, но мой покоцанный вид восторга не подарил бы. Впрочем, даже то, что я доверилась отцу, много стоило — психолог в семье, как тонкий лёд. Хитрость хитростью, но тылы в данной ситуации должны быть прикрыты и чисты.
— Твоему избраннику следует подарить Уголовный Кодекс? — всё тем же тоном поинтересовался папа, запивая ложку повидла чаем.
— Актуально с одной стороны, но бессмысленно с другой, — вывернулась я, уяснив с какой стати я не дождалась момента, когда смогу всё рассказать маме — её эмоциональность испортила бы всё, пусть я так же была бы понята, но с излишними подробностями, не имеющими никакого общего с истиной. — Он уехал из города.
— Ну, и что мы теперь будем с этим делать? — тон папиного голоса изменился. Он смирился с фактами, но ему всё ещё было тревожно.
— Сегодня воскресенье, — я ткнула ручкой чайной ложечки в настенный отрывной календарь, висящий совсем рядом с папой.
Отец скосил глаза на листы — на первом из них значилась суббота, но только потому, что порядок в исчислении даты в доме вёл как раз единственный мужчина, что и поспешил выполнить каждодневный долг и избавить настенную книжечку от ещё одного листа.
— Завтра понедельник, — продолжала я свою мысль, — а, значит, я завтра иду в школу.
— Я не считаю это хорошей идеей… — покачал головой папа, забирая с тарелки новый блин. Листок календаря он положил рядом с собой и бегло просматривал отпечатанный там совет дня.
— Ничего такого не произошло, чтобы строить из этого трагедию!
Забота, замешанная на жалости, пусть даже родительской, вызвала у меня острый приступ раздражения. Злость из-за мысли, что меня приравняли к плаксивой принцессе, хлыстом подстегнула меня к действию и резкости, о которой я вскоре пожалела — быть неблагодарной дрянью ещё хуже. Мне стоило усилий смягчиться.
— Это действительно не так страшно, как кажется. Ты сам знаешь, как это бывает, и насколько это недолговечно. Время лечит, а царапины рубцов не оставляют.
Не заметить, как замер отец, было невозможно. На какую-то секунду он перестал жевать, но практически тут же ожил, почти неприметно пожав плечами.
— Если ты считаешь, что так правильно, то я не буду настаивать. Но это твоё решение. Не давать совершать ошибки я тебе не имею права, но от крупных неприятностей избавить — в какой-то мере должен. Неприятностей я не вижу, — папа поднял на меня глаза и улыбнулся. — Но я всё равно остаюсь твоим папкой.
— Спасибо, — шепотом поблагодарила я, чувствуя, что ещё немного и расплачусь.
— Тебе идут длинные волосы, — примирительно похвалил папа, разглядывая упавшие на плечи локоны. — И загар.
— Меня баловали, — откликнулась я, вспоминая сложную прическу, которую могла создать у себя на голове с закрытыми глазами менее, чем за час.
— Странный способ, — папа оставил в покое блины и просто пил чай. — Не знал, что тебе нравятся разные там салоны…
Я не ответила, припоминая как смотрел на меня с причёской Лебедя Маэрор, в то время как я ненавидела его каждой клеточкой тела, но любила каждой частичкой души, тогда ещё ничего не понимая. Желание состричь всё к чертям подкатило к горлу с желчью. Вот только ему очень нравились мои косы…
***
К тому времени, как проснулись мама с сестрой, я вернулась в комнату и уселась за учебники в попытке хоть немного сопоставить пропущенное мной время с реальностью. Последние уроки казались слишком далёкими и ещё более невероятными, нежели Клык и Имперские Сады. Как-то не укладывались в голове возможности времени растягиваться или сжиматься, как произошло в моём случае. Ну, можно было даже сказать, что у меня выдались очень бурные дни — я успела стать супругой князя-демона, стала матерью замечательного юноши, побывала в столице демонского государства, меня дважды пытались убить, причём в последний раз меня вообще выкрали. Однако, несмотря на все ужасы, я бы с большой радостью променяла настоящее на возможность всё испытать заново. И суметь всё исправить. Я бы руками и ногами вцепилась в Светлейшего Князя и ни за что на свете не отпустила его.