Выглянув, он тут же заторопился встретить приезжего, вернее приезжую, раздражённо поминая про себя всех богов. Надо же, чтобы духи преисподней принесли сюда тайгетку. И так почти совсем нет постояльцев благородного звания, а теперь ещё сюда стала лезть всякая дрянь.
Однако все эти мысли мгновенно испарились из головы хозяина гостиницы, когда он увидел, как тайгетка, проходя мимо привратника, небрежно кинула ему блеснувшую серебром монету. Распознав, что гостья видимо при деньгах, он сходу изменил выражение своего лица, на котором засияла благостная улыбка.
– Рад приветствовать благороднейшую госпожу в своём скромном заведении! – угодливо кланяясь, произнёс хозяин.
Тармулан с напускным высокомерием небрежно кивнула в ответ на приветствие. Ей хватило одного беглого взгляда, чтобы понять сущность этого человека. Лицемер, да ещё наверняка и «стукач», работавший на имперскую Тайную Стражу.
– Благородной госпоже угодно остановиться в отдельной комнате? – осведомился хозяин.
– Нет. Мне нужны покои, такие, где меньше шума и я смогу отдохнуть. Да и ещё желательно, чтобы окна были с видом на сад.
– О-о. Такие покои у меня найдутся наверху. Я всегда держу их для особых гостей. Не угодно ли осмотреть?
– Веди.
Войдя в гостиницу, они поднялись вверх по лестнице на второй ярус, где располагались отдельные покои для богатых гостей.
– Позволено мне будет полюбопытствовать: где благородная госпожа будет вкушать пищу? В общем зале?
– Пусть принесут сюда наверх.
– Будет исполнено.
Покои, в которые её привёл хозяин гостиницы, состояли из спальни, большой гостиной и отдельной комнатки, предназначенной для омовений. Заглянув туда, Тармулан порадовалась, что вскоре она сможет смыть с себя дорожную пыль и усталость.
– Мне нравится. Пожалуй, я остановлюсь здесь,– сказала она.– Прикажи, чтобы подняли мои вещи сюда и позаботились бы о моих лошадях. Да и ещё. Пришли мне толковую и расторопную служанку. Я устала с дороги и хотела бы помыться.
– Всё будет исполнено в точности с желанием госпожи,– поклонился хозяин. Он продолжал топтаться на месте. Тармулан взглянула на него и поняла, чего тот от неё ожидает.
– Ах, да,– улыбнулась она, вытаскивая из-под своей дорожной накидки кошелёк.– Держи. Здесь полсотни кьонов. Надеюсь, этого хватит на первое время…
– О-о, щедрейшая из щедрейших… Клянусь богиней, все твои приказы и пожелания будут немедленно исполнены.
Он вновь склонился перед ней и тотчас исчез за дверью. Не прошло и четверти часа, как двое слуг принесли в покои вещи Тармулан, а в комнате для омовений уже суетились рабыни, таскавшие туда горячую воду и полотенца.
Пока она мылась, в гостиной для неё подали обед. Наевшись, Тармулан лениво раскинулась на кушетке. Рядом пристроилась рабыня-маверганка, умеющая ухаживать за ногтями и укладывать волосы. С помощью мазей, пилочек и маленьких серебряных ножниц она приводила руки и ноги Тармулан в надлежащий вид, достойный женщины благородного происхождения.
Тармулан не обращала на рабыню внимания. Она была погружена в размышления о предстоящих делах. Насчёт того, где искать купца Юешэ она не беспокоилась. Найти такого известного человека как он не составит особого труда. Куда важнее другое. Успел ли он передать послание от брата Пиньлу местным жрецам Братства Богини? Если да, то тогда все её поиски следов Дайсана напрасны.
Впрочем, может быть, возможно удастся узнать что-нибудь стоящее от самого купца. Наверняка он знает больше об этом деле, чем кажется. Надеяться на то, что ей удастся «поговорить по душам» с купцом позволяло и то обстоятельство, что теперь он остался без своей многочисленной охраны. Наёмникам в империи одна дорога – в армию или в телохранители к какому-нибудь князю. Та встреча с желтоглазым дикарём на дороге лучшее тому подтверждение. Тармулан невольно вздрогнула, вспомнив, как он смотрел на неё во время ночной схватки на караванной дороге.
Рабыня, обихаживающая её ногти, также вздрогнула и в испуге подняла на неё глаза, думая, что это она причинила неудобство госпоже. Тармулан милостиво махнула ей рукой, мол всё нормально, продолжай.
Вечером после ужина Тармулан села у окна, наблюдая, как в саду зажигают светильники, развешанные на деревьях. В темноте ночи застрекотали цикады, заглушая звуки лютни, доносившиеся из окон первого яруса гостиницы. Тармулан ещё немного полюбовалась прелестями летней ночи и пошла спать.