Молодой государь, хотел было тоже принять участие в предстоящем сражении, но Чже Шен отговорил его.
– Это будет очень жестокая битва. Не такая, как предыдущие. И ещё неизвестно чем всё закончится,– обратился он И-Лунгу.– Я не могу позволить, чтобы ваша священная жизнь подвергалась опасности.
Несколько напуганный этим заявлением своего главного воеводы, И-Лунг согласился со всеми его доводами.
Динху, как и И-Лунг, тоже не собирался принимать непосредственного участия в битве. Верховный жрец Братства Богини, окружённый своими прислужниками, с самого рассвета занимался гаданием и принесением жертвоприношений Уранами. В качестве искупительных жертв были назначены юные кулбуски, захваченные воинами Братства в близлежащих селениях. В двадцати шагах от алтаря стояли князья и военачальники. С самого утра, будучи на конях и в полном вооружении, они терпеливо ожидали, когда Динху подаст им знак к действию.
Динху совершал обряд через каждые четверть часа. Лишь после восьмой жертвы, когда он счёл приметы благоприятными, верховный жрец обернулся к предводителям кливутов и взмахнул окровавленной рукой с зажатым в ней жертвенным серпом.
– Богиня услышала! Жертвы приняты!
Военачальники дружно развернули коней и помчались к своим отрядам, сопровождаемые хриплым рёвом боевых труб и гротом барабанов.
Ряды мятежных кливутов зашевелились, и сначала медленнее, потом всё быстрее и быстрее двинулись на войско И-Лунга. Но вот они пришпорили своих лошадей и, грохоча тысячами копыт, сборные полки кливутов неудержимой лавиной помчались прямо на линию имперских войск.
Невольная робость охватила И-Лунга, когда он увидел эту тёмную, переливающуюся бликами стали, лавину. Ему казалось, что она, издавая глухой рёв, надвигается прямо на него.
Молодой государь почувствовал, как у него вспотели ладони, а в животе шевельнулся холодный ком. Только теперь, он до конца осознал, что гиньцы, которых они сокрушили до этого, не шли ни в какое сравнение с тем врагом, который ныне противостоял им.
Руки И-Лунга намертво вцепились в подлокотники резного сиденья. Он судорожно сглотнул и скосил глаза – не заметил ли кто его страха. Но на владыку никто не смотрел, взгляды окружающих его придворных и военачальников были прикованы к разворачивающейся битве.
Тайчи и тагмархи, громкими голосами, прокричали слова команды, подхваченные командирами сотен и пятидесятниками. Ряды щитоносцев опустились на одно колено, уперев древки совен в землю. Вслед за ними копейщики опустили свои длинные совни на их плечи. Казалось, что у отрядов выросла стальная щетина.
Стрелки дружно подняли свои самострелы. Прозвучала короткая команда, и первый рой смертоносных болтов понёсся в грохочущую лавину накатывающейся конницы. От стрелков особо не требовалось целиться – болты сами находили свои жертвы среди сплошной массы всадников. До имперцев донеслись крики и ржание поражённых людей и коней. Через промежуток, равный вдоху человека, в кливутов понеслись ещё три таких залпа, каждый из которых нёс смерть. То тут, то там, из их строя вываливались всадники и кони, убитые ядрами из камнемётов, выпущенными имперцами.
Ряды наступающих смешались, но последующая волна конницы всё же докатилась до боевых порядков имперских войск. Те встретили кливутов лесом совней и стеной щитов. Ветераны собранные Чже Шеном, привыкшие сражаться с сильным противником теснее сдвинули щиты, готовясь принять удар врагов.
Передний ряд кливутов буквально проломил строй щитоносцев, завалив их своими телами и тушами лошадей. Но прорваться и разметать построение они не сумели. Уцелевшие щитоносцы, смыкаясь, принимали на себя всю ярость натиска кливутов, а копейщики, держа совни обеими руками, наносили страшные удары в ответ противнику, валя и людей, и коней.
Поредевшие хоругви кливутов, подкреплённые воинством Братства Богини по-прежнему продолжали давить на ряды имперской пехоты. Им казалось, что они побеждают, а на устилающие поле боя трупы соратников мятежники просто не оглядывались. И верили, что доблестно сражавшиеся попадают прямиком в небесные чертоги их богини.
Строй имперской пехоты прогнулся, от яростного напора воинов Братства Богини, но выдержал. Щитоносцы, стиснув зубы от переполнявшей их изнутри смеси страха и ярости, смыкали ряды над павшими товарищами. Те из них, кто лишился совен, уперев тяжёлые щиты в землю, пускали в ход короткие кривые мечи-чимканы. Копейщики заученными движениями с быстротой разящих змей кололи и рубили совнями через их головы. Но вот наконец-то, стрелки закончили перезаряжать. Снова, давая передышку передним рядам, защёлкали самострелы.