— Это сильно больно? Ну, когда «напоминают», — княжна говорила медленно. Она перестала на меня смотреть прямо, и мне было тяжело не огорчаться перемене отношения.
— Почему вы так думаете? — неприятно было признавать то, что я принёс княжне первые огорчения. Да, хотел выдворить домой, но не желал приносить боль. Во всяком случае, так сразу.
— Вы курите крепкий сбор. Мой отец тоже курит сколько я себя помню, но чаще смеси с листьями Зубов Дракона. Он мне говорил, что дым от одних листьев хорошо снимает сильные боли и уводит от тяжёлых мыслей, — меня порадовало лёгкое движение поднявшегося и опустившегося плечика. — И… если вам необходимо, то можете продолжать курить. Я привыкла к запаху дыма, а боль не стоит терпеть.
Кивнув, я молча продолжил вкушать густой дым. Княжна присела на скамеечку у жаровни, поддерживая тишину. Пока я наблюдал за ней, мысленно переживая за её думы обо мне, гостья грела руки и грустно улыбалась. Постепенно она отвлеклась, обернувшись на панораму города, укрытого розоватым туманом. Внимание легко можно было объяснить — где ещё ночью так светло? Полной тьмы в Ледяном Пике не было никогда! Может, в те века, когда властвовали агонарцы…
— Как можно понять ночь наверху или день? — негромко поинтересовалась княжна, завернувшись в полы платка. — Свет от опорных колонн такой яркий!.. Это поразительно!
— Ледяной Пик — самый маленький город из всех Крепостей. Каждую Крепость поддерживает власть его Сердца. Ледяное Сердце согревает город и освещает. Совсем немного, на самом деле, — я мысленно припомнил, что ночь светла за счет почти полной луны, поэтому стал приглядываться к ближайшим колоннам городского купола. — Световых столбов очень много, поэтому так светло. Солнце и луна тоже передают сюда свой свет. По центральному столбу. В солнечные дни на него сложно смотреть. Всё равно, что смотреть на солнце. А ночью… ночью обычно приходит туман.
— В Клыке туман бывает утром, — вздохнула княжна, всё ещё разглядывая город. — Когда солнце появляется, он уходит. Наверное, морской туман не любит тепло.
— В Пике туман может и до полудня держаться, — продолжил я, разглядывая розоватые клубы буквально под балконом. В комнатах проявляется малая толика, всего лишь блеклое облачко. — Ледяной туман боится яркого света.
— Очень красиво. Кажется, мне начинает здесь нравиться, кронкнязь, — княжна перестала хмуриться и даже хихикнула, снова оборачиваясь к огню. — А я не верила Фаненисе, когда она говорила, что Ледяной Пик красивый.
«Как же ты ошибаешься, радость моих очей. Пик — чудовище, и я его выкормыш, разрешивший отсечь от себя всё то, что у обычных нелиев, подобных тебе, княжна, позволяет наслаждаться благословениями Учителей», — я глотал дым и уже не ощущал облегчения от горечи. — «Я мог любить, как позволили Боги. Отказался. Я мог быть любим роднёй, но не захотел даже попытаться разузнать о них. Вместо этого я научился охотиться и выслеживать врага. Я готов гнать свою двуногую добычу и упиваться её ужасом и отчаянием, чтобы убить без капли жалости».
Проводя между нами мысленную параллель, я засмеялся. Мы и вместе? Невозможно! Хищная сова и нежный лебедь! То, что обе птицы, ещё ни о чём не говорит!
— Я сказала что-то смешное? — пара карих глаз воззрилась на меня с таким испугом, что я мог подавиться дымом. Это не был смертельный испуг из сна, но в глубине стояла невыносимая тоска.
— Нет, что вы, княжна!
Придумать, нужно было срочно что-то придумать! Поймав себя на последнем из произнесённых слов, я сдержал смех и отвёл взгляд от княжеских зениц.
— Теперь понимаю, почему Ярчайший так долго просиживает с министрами. Пока они все просто обратятся к нему… — вспомнив лишь самых занудных помощников князя, я кашлянул от дыма. — «Покорнейше прошу меня простить, мой Ярчайший Князь…»
Лишь миг спустя я подумал, что шуткой обижу княжну. Её отец и матушка правили Клыком, нынче на троне старший брат. Мне выпадало как-то сражаться с ним против разбросанных лагерей агонарцев в лесной чаще. Ну, не с ним именно, я лишь видел его, будучи в другом отряде солдат. Но зато присутствовал на совете в военном шатре. Сло́ва мне тогда ещё не давали, но слушать и учиться разрешали. На князя Светлейший Хальвадор не походил, а вот на генерала на службе — очень даже! Гора мышц и немереный клубок пылающей и ждущей свободы магии. Такого умолять надо, чтобы не злился, ковриком расстилаться, дабы соизволили вытереть ноги, а не затоптать в гневе…
Звонкий смешок ледяной капелькой стукнул по маковке. Княжна кулачком сдерживала смех, хотя её очи так и искрились. Проследив за витком краски, подводящей левый глаз нелии, я ощутил в груди тепло.
— Довольно необычно такое услышать, хоть не могу не признать, что это очень остроумное замечание… кронкнязь, — весело выдохнула нелия. И вдруг замолкла, будто отрезали. — Боги, да я же такая же…
Снова рассмеялась, заставив звоночек в моей груди трепетать. Она сама забавлялась, отринув княжеские привилегий, не стыдясь слёз потехи. Сложно было даже понять — снисходя до моего уровня, солдата, коим я желал быть, или поднимая на свой, хоть и потайной. Терпения не хватало оставлять это тайной!
— А ещё у меня имя длинное! — хотелось добить секрет в зародыше, достать орешек до того, как появившаяся трещина начнёт сужаться. — Пока произнесёшь, утро наступит!
Княжна хихикнула, но через миг стала серьёзней, задумчиво уставившись в огонь.
— Фануиурэм, — словно что-то запретное, моё полное имя княжна Дранор произнесла негромким шёпотом.
— Фарэм, — поправил я, ощущая, как от голоса княжны становится одновременно жарко и невыносимо холодно, так холодно, как бывает, когда Ярчайший применяет магию.
— Фарэм, — усмехнулась княжна Фанориа, ещё больше понижая тон. Вздохнув, она улыбнулась. — Тогда меня звать лучше Риа.
— Наконец-то мы знакомы, Риа, — усмехнулся я и закусил трубку, дабы не сболтнуть всё-таки лишнего. Нелия же подсела поближе к огню и притихла. Наверное, боялась того же.
Беседа как-то не торопилась возвращаться хотя бы в малое из прежних русел. Фанориа грелась у огня и изредка улыбалась своим мыслям. Я курил, исподтишка поглядывая на неё. Когда дрова в жаровне начали прогорать, я принёс полено из ниши и осторожно положил его на угли. Мысли не собирались во что-то единое целое. Досадно.
— Вы правда Сова?.. Фарэм? — занятый своими думами, я удивился возникшему звуку.
— Ну, да.
От дыма Зубов Дракона начало подташнивать. Предельная дозировка, буду курить ещё, и станет худо. Под действием курева немного качало, так меня ещё и застали врасплох вопросом. На всякий случай я коснулся волос, решив, что у меня слишком спутались пряди, раз плетение вызывает сомнение. Три косы, равномерное плетение ото лба, если что-то и выбилось, то переплетать ничего не надо.
— Разве это не очевидно? — на всякий случай я слепо поправил волосы.
— В Клыке редкие семьи вельмож носят Родовое Плетение. Обре́зать проще. Проще ухаживать, — Риа неопределённо пожала плечами. — Я горжусь тем, что родилась Лебедем. Мне не стыдно показать, кто я есть… Просто в Пике Бездны молодые Змейки до восьми лет обязаны носить только прическу Змеи. Пока находятся под опекой Сияющего, все они словно его дети. Потом они могут изменить плетение согласно Роду.
— Или не изменить.
Я часто имел дело со Змейками, очень часто. Они любили носить маски и в бою полагались только на военное мастерство. Одинаковые маски, одинаковое плетение волос. Быстрые и яростные, воспитанницы Изумрудной Крепости вселяли ужас во встретивших их на суше агонарцев, в то время как их собратья караулили близ солёной воды. Вот только отбить у златовласых вторженцев жажду к витающей в воздухе магии Чёрного Леса всё равно не выходило. Презирая и ненавидя всех нелиев, они не брезговали дарами кормившей нас земли. Власть Крепостей манила их переплывать море и проливать собственную кровь. Но и на Змеях и Снежной Стае не закончились защитники…