— Риа, я так счастлива, что ты… — я в предвкушении новых объятий и восторженных визгов взглянула на мою ласковую сестру, но вместо светящихся глаз цвета серебра увидела вытянутое личико Риа и в поражении распахнутые губы.
— Я… выйду замуж? — дрожащим голосом повторила сестрица, переводя взгляд то на матушку, то на отца. От её вопроса меня пот прошиб — моя Фанориа не собирается замуж? Она что, вообще не в курсе?..
— Матушка, отец, погодите минуточку, что это значит? — мой голос стал твёрже. Видя такое обращение с единственной сестрицей, я не могла не встать на её сторону. Если Риа сама не собирается становиться женой любимого, значит, ей подыскали партию? Да как такое вообще могло произойти в нашей семье?
— Ты не ослышалась, милая. Ни ты, Харетэм, ни ты, Фанориа, — мама не смотрела на нас, но говорила чётко и ровно, будто давно отрепетировала речь. — Риа, через год ты выйдешь замуж!
— Я… я не хочу выходить замуж! Почему я вообще должна выходить за кого-то замуж⁈ — наконец-то очнулась от шока моя сестра, поднявшись с места.
— Совсем не за «кого-то»! — строго возразил отец, приосанившись на своем месте. — Твой будущий муж — молодой и сильный нелий…
— Да как вы вообще могли?
Я в испуге взглянула на Риа, в голосе которой послышалась истерика. На лице слёз я не заметила, но глаза блестели от выходящей наружу обиды. Судорожно вздохнув и сжав губы в тонкую полоску, она стиснула кулачки и, вихрем промчавшись мимо всех, исчезла за дверями. Тихой мышью следом рванул молчавший, как мать, Хар, а с ним и Шэй.
Отец устало вздохнул, откинувшись на спинку своего сиденья. Княгиня Зарахи задумчиво уставилась в свой десерт, а матушка сердито рассматривала полуденное небо, постукивая пальцем по столу. Я же сжимала зубы, чтобы не выругаться от переизбытка малоприятных чувств.
— Мне всё-таки не удалось переубедить вас, Госпожа, — первой громко зашептала супруга моего брата. Я, с самого детства недоумевающая почему княгиня Зарахи зовёт матушку не иначе, как «Госпожа», из её фразы уяснила, что намерение выдать Риа замуж существует не первый месяц.
— Почему брат не убедил тогда никого, что это нелепая идея? — фыркнула я, всё ещё злясь на родителей.
— Хальвадор одним из первых предложил это, — отмахнулась матушка. Несмотря на всю неприятность разговора, выглядела она очень усталой. — Милая, Фанориа в свои семнадцать ни разу не слышала и признака Зова!
«Новости всё лучше и лучше!» — вместо гнева я теперь чувствовала ужасную тяжесть и жалость к сестре. В то время как я сама среди лесов в свои шестнадцать впервые увидела своего милого Арги, моя любимая сестра до сих пор не слышала того неясного шепота, который должен завершиться словами юноши, что слышал её голос не одну ночь. Но этого до сих пор не произошло! Почему?
— Но почему бы не подождать ещё? Год хотя бы или два? — мои плечи опустились под тяжестью печали.
В таком случае родители и брат хоть частично, но правы в поступке. Риа может так никогда и не услышать Зов! Я сама была вне себя от восторга, когда в мыслях проскользнул голос ещё тогда незнакомого мне кронкнязя. Увы, но традиции прошлого всё больше забываются, всё чаще взрослеющие нелии и в восемнадцать не чувствуют того, что было нормой в тринадцать лет. Княжеские семьи избегали такой участи, участи никогда по-настоящему, всей душой не принять другого как себя, — довериться и полюбить.
— А потом ещё и ещё год? — матушка улыбалась через боль. От горькой улыбки бледно-зелёный рисунок на её лице казался грязевым разводом. — Родная, я прекрасно понимаю твои чувства, но…
— Твой брат заключил договор на этот брак ещё пять лет назад, — вмешался отец, сложивший на колени руки. В этом жесте его смуглые пальцы казались даже более узловатыми, чем обычно.
— Договор? Так рано? — растерянно встрепенулась я, чувствуя, будто сестра плачет у меня под самым боком.
— Ярчайший князь Ралтэфа́р настоял на этом, — княгиня Зарахи пожала плечами. — Хальвадор при мне и Императоре согласился на это. Видишь ли, Харетэм, дело больше не в Риа даже, а в наследнике Ярчайшего. Мальчишка очень упрямый…
— В Ледяном Пике будто своих княжон нет, — фыркнула я, хоть и не могла понять кое-каких деталей. Правитель самой холодной Крепости приходился родственником супругу моей тётки Кэлебкаре, так что чисто формально всё было чисто-пречисто.
— Ярчайший кронкнязь встретил восемнадцатый год и всё так же отлынивает от будущих обязанностей! — Зарахи раздраженно развела руками.
— Хали позже остепенился, но Ралтэфару виднее, — отец, так и не отошедший от усталости, изучал свои руки. — Я встречался с ним по этому вопросу, и он уверял меня, что если Риа не понравится в Ледяном Пике, она будет вольна уехать. Юный Фануиурэм симпатичен и всё-таки обаятелен… по-своему, но неволить нашу дочь никто не собирается.
— Уже хорошая новость, — пробормотала я, теперь ковыряясь в оплывшем десерте.
Аппетит пропал вовсе. Чувство тоски и жалости к моей Риа становилось сильнее, но, зная сестрицу, я предпочла не торопиться успокаивать её — Фанориа всегда требовалось время остыть и побыть одной, чтобы собраться с мыслями и думать трезво. Я решила проведать её чуть позже, чтобы успокоиться уже самой.
Зима в перьях
Мой смех иронично-весёлым звоном разносился по всей зале и, отражаясь от стен, истерическим эхом проникал в меня, ещё больше заводя. Ещё бы мне не смеяться! Мне выдали просто потрясающую шутку как раз в духе местности.
— Боги… я… — мне с трудом удалось немного перевести дыхание — всё новый хохот почти разрывал меня в самом хорошем смысле слова. — Я должен? Я должен жениться⁈
Новый приступ смеха ещё больше сотряс помещение. Мне даже показалось, что намёрзшие со времен последней оттепели наросты из инея не выдержали звука моего голоса и осыпались под его натиском. Однако ничего и близко похожего не происходило с сидящим напротив меня Ярчайшим Князем и его Тенью. Будь ещё кто-то в зале, то постарался тут же скрыться с глаз долой, чтобы не попасться под вроде безразличный взгляд правителя Крепости, буравящий в тот момент гобелен на стене, пока Тень истуканчиком пялился в пустоту.
Даже когда я всё-таки стал вести себя тише и просто кривил в ухмылке губы, Ярчайший Князь не обращал на меня внимания, словно совсем не он разговаривал со мной несколько минут назад. Но я не мог не признать, что по моей спине не пробежался холодок, когда князь попеременно пристукнул по каменным подлокотникам княжеского кресла-трона четвёркой пальцев правой руки, на два из которых были надеты кольца-когти. Самое крупное кольцо на большом пальце поглаживало мрамор, а единственное кольцо-коготь на левой руке задумчиво касалось нижней губы.
— Младшая сестра Светлейшего Князя как никто подходит тебе. Юная Лебёдушка княжеской крови, — Ярчайший не повышал голоса, а его Тень продолжал оставаться каменным истуканом. — Она приедет в течение месяца, а через год состоится ваша свадьба.
— Ну, нет уж! Нет!
Я рубанул воздух ладонью и развернулся на каблуках, подумав было, что больше ничего не хочу слышать о странном капризе правителя Ледяной Крепости. Но, подняв руку, чтобы отмахнуться от княжеского бреда, при виде блестящего кольца на указательном пальце, так похожего на украшение моего повелителя, вспомнил, что и у меня в этой Крепости есть немалая власть.
— Что ж, пусть приезжает. К Вам, мой Князь. А теперь разрешите удалиться — у Снежной Стаи скоро начнется тренировка. Кронкнязю будет неприлично на неё опаздывать! — я лениво склонил голову и опустился на одно колено, положив левую руку на пояс, а ладонью правой руки коснулся груди.
Поклон длился несколько мгновений, после чего я поднялся и, не поднимая головы, сделал два или три шага назад, привычно-быстро развернулся и зашагал к двустворчатым дверям. Князь Ралтэфар никогда ничего не говорил мне вслед, не сказал и тогда. Если бы ему было что сказать, он бы сообщил мне обо всём ранее, до того, как позволил уйти.