– Ты посмотри на их сертификаты! Это справки из лучших швейцарских банков, фирма имеет сильнейшую репутацию на Западе, но у нас, по причине всеобщей тупости, о ней не знают. – И добавил: – Собирайся, скоро поедем в Европу.
Последняя фраза, не скрою, была приятна. Я успела соскучиться по чистым европейским улочкам, вежливым немцам и французам и, конечно, не мешало бы освежить гардероб.
Вы уже предвидите финал этой авантюры? Сначала все было просто блестяще, смутило лишь, что место встречи с партнерами Антона было перенесено из Франкфурта в Париж. В аэропорту нас встречала очаровательная француженка Анни, она устроила нас в солидный отель и пригласила в ресторан. Запомнилось отличное вино, подаваемое в бутылках, напоминающих советские молочные. Официант пояснил, что это особое столовое вино, приготовленное в ближайшей к Парижу деревне специально по рецепту ресторана. Наши собеседники все напирали на Антона с вопросом, привез ли он деньги? У него, к счастью, хватало благоразумия отвечать расплывчато:
– Не беспокойтесь, к назначенному часу деньги будут готовы. Но прежде мне хотелось бы встретиться с руководством вашей компании.
Я мысленно похвалила Антона: «Разумно!» Карточка VISA лежала у него в кармане, но он предпочел пока не говорить об этом.
– Нет проблем! – воскликнул один их наших «радушных» хозяев. Он, кстати, по внешности меньше всего напоминал француза. Его модная сейчас щетина раздражала. – Президент компании прибудет в ваш отель.
Мне это определенно не понравилось. И Антон, как бы читая мои мысли, заявил:
– Не надо беспокоиться о нас, назначьте встречу в вашем офисе.
– Хорошо, завтра в десять, – последовал ответ.
Наш отель находился недалеко от единственного в городе казино, но мы туда не пошли, – говорят, там отдыхают только «денежные мешки» с Дальнего Востока и из Индокитая, парижане считают это место неприличным. Поэтому Антона я туда не пустила. Мы так стремимся жить по-европейски, называем себя светским государством, что с космической скоростью перенимаем у Запада все самое гадкое. В игорном бизнесе, запрещенном во многих цивилизованных странах, да еще в проституции мы опередили все развитые страны вместе взятые!
Мы провели приятный вечер в Париже. Хорошо помню небольшой пруд с плакучими ивами, механическое пианино, наигрывавшее приятные мелодии, и роскошный букет цветов, стоявший в центре лобби нашего отеля, настоящее произведение искусства икебаны. Я вспоминаю тот вечер, потому что это был последний приятный вечер в Париже. На следующий день начался новый, самый тяжелый период нашей жизни. Я до сих пор укоряю себя за то, что, предчувствуя надвигающуюся беду, не сумела остановить Антона.
Утро не предвещало ничего плохого. Нас привезли в район Парижа, называемый Де Фанс. Это комплекс ультрасовременных зданий, включающих в себя офисы крупнейших компаний, гигантские торговые центры, абстрактные скульптуры, подземные автомобильные дороги и стоянки, эскалаторы и движущиеся тротуары. Офис фирмы произвел на Антона благоприятное впечатление. Великолепные ковры, модная мебель, последние модели компьютеров. Однако меня смутило, что в кабинетах не было цветов, книжные шкафы были девственно чисты, а не завалены документами, как это часто бывает у нас, а секретарь не сразу смогла показать мне, где находится туалетная комната. Но Антону я ничего не сказала – боялась напороться на грубость, продолжая находить дополнительные подтверждения своим сомнениям.
Наши собеседники сносно говорили по-французски и по-английски, но ни один из этих языков не был для них родным. Двое из присутствующих, несмотря на отличный и дорогой покрой одежды, напоминали выходцев с горных хребтов Кавказа. Но президент фирмы был действительно похож на президента – немного неряшлив, но спокоен и величав. Это был настоящий парижанин, я поняла это, как только он поздоровался с нами. Однако в дальнейшем его общение сводилось к кивкам и дружественному похлопыванию Антона по плечу. Антон задавал много разных вопросов, и некоторые из них приводили его партнеров в замешательство. Потом они подписывали какие-то бумаги, к сожалению, видеть их я не могла, меня отвели в другой конец комнаты, и та же очаровательная Анни стала угощать меня кофе. Наконец они пожали друг другу руки.
Нас привезли в банк. На вопрос: «Почему банк оказался не швейцарским?» – Антон отмахнулся:
– Не мешай, дорогая.
Его завели в какой-то кабинет, и через некоторое время они вернулись. На лицах так называемых «партнеров» читалась неописуемая радость. Нас усадили в такси и увезли в отель. Вечером ожидался торжественный ужин. Антон довольно потирал руки.
– Дело сделано, дорогая! – И, видя мое беспокойство, добавил: – Распоряжаться деньгами самостоятельно они не смогут, я об этом позаботился. Мошенничество исключено.
А меня не отпускало беспокойство, знание английского у Антона было весьма посредственным, а документы он подписывал, не утруждая себя переводом.
– Мы все обговорили заранее, а бумаги – простая формальность, – успокаивал он меня.
Первый тревожный сигнал поступил вечером. Президент компании с огорчением сообщил, что ужин отменяется в связи с его неожиданным вылетом в Лондон.
– Странно, – произнес Антон. И надолго задумался.
Затем он достал все подписанные документы и стал показывать мне, горячо убеждая в их подлинности:
– Посмотри, дорогая, эти печати настоящие, бумага с водяными знаками, а этот бланк можно изготовить только в типографии. – Антон убеждал скорее себя, чем меня.
Я ничего не понимаю в бизнесе, но эти красивые бумажки в кожаной папке ни в чем меня не убедили. Утром, по моему совету, мы отправились в офис наших «партнеров». Он оказался пустым. На наши расспросы офис-менеджер невозмутимо ответил:
– Да, мы предоставили в аренду помещения нашего офиса ровно на один день. Простите, господа, в наши обязанности не входит выяснять фамилии арендаторов.
Лицо Антона исказилось до неузнаваемости.
– Немедленно в банк, – произнес он.
Служащий банка пояснил: действительно, договором предусматривалось, что распоряжаться средствами со счета можно только с согласия Антона.
– И ваше разрешение получено, – добавил он. Антон с изумлением рассматривал небольшой документ со своей подписью.
– Да, я подписывал эту бумагу. Они сказали, что это пустая формальность, необходимая для открытия счета. Почему тебя не было рядом, я же не знаю языка?! – накинулся он на меня. – Я хочу немедленно опротестовать этот документ.
– Простите, мсье, – развел руками служащий банка. – Деньги вчера были сняты со счета наличными.
Надо отдать должное Антону, он мужественно выдержал услышанное. Мы молча встали и удалились. Естественно, телефоны, по которым пытался дозвониться Антон, не отвечали.
– Ненавижу этот голос, – гневался он в адрес телефонного оператора, с ласковым французским воркованием сообщавшего, что номер абонента отключен.
Многие женщины в таких ситуациях допускают типичную ошибку: нам становится жалко наших мужчин, и мы бросаемся их утешать. Но они не умеют плакать, во всяком случае, не такие, как Антон или Олег (странно, что я вспомнила об Олеге в такую минуту). Важно не мешать им самостоятельно справиться с обуревающими их чувствами.
В полицию Антон обращаться не стал.
– Что я скажу? – вопрошал он. – Что добровольно подарил мошенникам такую сумму?
Не буду рассказывать, как мы возвращались домой. Отмечу только, что Антон каждые пять минут заказывал коньяк, и стюардесса беспрекословно выполняла его прихоть. Надо отдать ей должное, она ни разу не изменила правилам вежливости, дежурная улыбка была намертво приклеена к ее лицу.
Первые дни Антон еще надеялся на чудо, ожидая поступления на счет клиента мифических миллионов. Потом он отвечал на разгневанные телефонные звонки своих кредиторов, уговаривая их подождать еще некоторое время, и все чаще стал приходить домой пьяным. Он садился рядом со мной и говорил: