Я вышла чуть раньше положенного часа, но нисколько этому не огорчилась. Меня не устраивала перспектива видеть встречу с родителями Антона. Будущий свекор совсем не нравился – самодовольный, толстый дядька, не считающий необходимым говорить со мной о чем-то серьезном, типичный домашний деспот. Утешало лишь то, что у Антона была наготове симпатичная двухкомнатная квартира в тихом и престижном переулке, почти в самом центре города, и поэтому тягучее каждодневное общение со свекром мне не грозило. Свекровь, в отличие от прогнозов и впечатляющих примеров, рассказанных умудренными опытом подругами, показалась доброй женщиной, чуть уставшей от своего тяжелого, во всех смыслах, мужа. Хотелось сделать ей что-нибудь приятное, но звание снохи удерживало от проявления инициативы.
– Сделаешь для них что-то хорошее, тут же сядут на шею. – Закон, сформулированный моей подругой Аськой, имеющей наибольший в нашей девичьей компании, двухгодичный, опыт семейной жизни, требовал неукоснительного исполнения.
Я не разрешила Олегу заехать за мной и поэтому пошла к ресторану пешком, благо был он в двух кварталах от дома.
Стоял сентябрь, мой любимый месяц. Природа еще не собиралась готовиться к осени, исчезла удушающая летняя духота. Я люблю наш город, вопреки разгулу криминала, несметному количеству бомжей, пробкам на дорогах, хамству и дороговизне. Наш город дорогой, подороже Парижа будет. Мне доводилось бывать в Париже. За чашку кофе там надо платить три доллара (во франках, конечно). А один приятель, фантастический жмот и страшный любитель пива, проклинал Париж за то, что отдал за кружку пива двадцать баксов. Это его самое яркое воспоминание о Париже.
Вы хотите знать мое впечатление о Париже? Это не относится к теме нашего повествования, но я скажу. У меня два наиболее ярких впечатления: это парижане и Джоконда. Парижане восхищают своей, может быть кажущейся, беззаботностью. Атмосфера ленивой, безмятежной красоты, если можно так выразиться. А Джоконда, или, если хотите, Мона Лиза, поражает тем, как на нее реагируют люди! По лицам посетителей Лувра текут слезы восторга и восхищения, комментарии здесь излишни. Я могла бы рассказать и про Пляс Пигаль, Булонский лес и еще многое другое, но как-нибудь потом. Не уверена, что вам это интересно.
Я шла, наслаждаясь вечерней прохладой, настроение было приподнятым, но при этом я ни на минуту не забывала про обиду, нанесенную Олегом, и предвкушала, как я его проучу. Вообще-то я не кровожадная, но обижать себя стараюсь никому не позволять. Так меня папа воспитал.
Выглядела я в тот вечер великолепно – во всяком случае, по дороге в ресторан я ловила на себе восхищенные мужские взгляды и ревнивые женские. Олег чуть было не разрушил мои воинственные планы, встретив с букетом полевых цветов. Знал ли он, что я терпеть ненавижу привозные, неестественно пышные голландские розы со стеблем толщиной с дерево и кичливые языкастые орхидеи? Наши скромные ромашки мне намного милее, чем респектабельные и чванливые импортные цветы. И где он их раздобыл?
С первых слов Олег растопил мое ледяное безразличие. Он с упоением рассказывал о работе на рынке, о друзьях, с которыми успел меня познакомить во время нашей последней встречи. А потом сказал:
– Не хотел тебя обидеть, не сдержался, совсем закружилась голова. Прости. За давностью лет я надеюсь на твое снисхождение. – И добавил: – После того дня я ушел с рынка.
Я не сразу поняла, что он извиняется за поцелуй! Нахал, ему ли решать, обидел он меня или нет?! По-моему, этот вопрос не в его компетенции. Какие мужчины нынче пошли скромные и порядочные, бросают девушку за то, что поцеловали ее! Ловко у них получается! Мне стоило больших усилий не наговорить ему грубостей. Пришлось надеть маску безразличия. И когда я сказала:
– Не надо оправдываться, Олег, я даже не помню, о чем ты говоришь, – его лицо начало вытягиваться.
Как опытный боксер, нанеся удачный удар и не снижая темпа, пытаюсь добить соперника:
– На днях я выхожу замуж, так что наши воспоминания не имеют ровным счетом никакого значения.
Все, рефери может начинать отсчет. Олег в нокауте, уставился на меня невидящими глазами и не может произнести ни звука. Но почему-то моя блестящая атака не принесла радости. Опять стало грустно.
Наконец у Олега что-то шевельнулось в голове.
– Должен тебя поздравить, но не могу. Я тебя люблю и думал, ты об этом знаешь. Я долго ждал этого дня. Ты, наверное, догадалась, что наша встреча сегодня не была случайной. Прекрасно понимаю, я был тебе не пара – нищий, наивный провинциал. Но сегодня я совсем другой человек. Я смог бы предоставить тебе все, что ты пожелала бы: дом, машину, тряпки, загранпоездки. Но ты не дождалась!
Соперник очнулся и нанес ответный, сокрушительный удар. Я не могла произнести ни слова, лишь непроизвольно отметив: «Мужчины обожают слово „я“!»
– Мечты о тебе помогли мне выжить в этом жестоком городе, не раз я подвергался опасности, но ты, точнее твой образ, выручал и даже спасал меня. И сегодня, когда я добился того, что принято называть успехом, вдруг узнаю, что опоздал. Обидно, – вздохнул Олег, и, выдержав паузу, добавил: – Прости, на меня что-то нашло, я ни в чем тебя не виню.
Теперь я поняла, что, в сущности, мы ничего не знаем друг о друге. И моя боксерская терминология оказалась здесь просто неуместной. Прости, Олег!
– Давай оставим в стороне наше прошлое, расскажи о себе, – только и смогла выговорить я.
Олег очнулся от грустных мыслей и стал рассказывать. Чем больше он говорил, тем шире раскрывались от ужаса мои глаза.
– Все очень просто, я изучаю баланс предприятия или фирмы и, если вижу, что нас обманывают, то в дело вступает Сироп. – Как я догадалась, он говорил о соучастнике. – Лично я грязным делом не занимаюсь, мой труд интеллектуальный. И чужого, заметь, мы не берем, только свое, заработанное.
Он говорил как бы с чужого голоса, не будучи абсолютно уверенным в своей правоте. Рассказ чередовался забавными историями.
– Представляешь, у одного из должников действительно не было денег, чтобы рассчитаться, но его склад был забит импортным автомобильным маслом. Проблема состояла в том, что стоимость его была выше аналогичных масел, реализуемых на рынке. Тогда мы организовали статью в прессе, сейчас это нетрудно, плати и заказывай любую «музыку». В ней говорилось примерно следующее: «С Американского континента, по непроверенным данным, поступают тревожные сигналы для всех, кто владеет автомобилями. Мельчайшие жучки, окрещенные в народе „кармаусами“ („автомобильная мышка“), съедают в автомобилях машинное масло. Уму непостижимо, почему этот несъедобный продукт стал лакомством для ранее неизвестных науке насекомых. За ночь „кармаусы“ уничтожают практически все масло в автомобиле и... перебираются к следующему авто. Эпидемия приобрела невиданный размах. В некоторых штатах вышло из строя до сорока процентов автомобилей. Применяемые химические препараты не дают ожидаемого результата. Настоящий автомобильный СПИД! Поступают сообщения об аналогичных инцидентах в соседних с нами государствах. Бедствие приближается! Единственным спасением, по заключению многих американских и европейских экспертов, является масло (разумеется, называется именно то масло, которым битком забит наш склад), которым „кармаусы“ брезгуют, обходя такие автомобили стороной. Этот феномен ученые объясняют более высокой степенью очистки масла, в отличие от других популярных марок, но в связи с этим являющимся чуть более дорогим товаром на рынке». Все! На другой странице дается объявление с координатами этой фирмы. За пять дней склады опустели.
Мы с удовольствием посмеялись над этой историей. Но я не преминула отметить, что это все-таки мошенничество, на что Олег, рассмеявшись, ответил: