Влад не сдержал смеха и, зажав рот ладонью, чуть не поперхнулся кусочком хлеба. Ольга, сумевшая сдержаться, икнула и поспешно запила рвущийся из груди хохот водой.
Фашия побагровела и, вернув себе личину, возмутилась:
— Вы усаживаете прислугу за общий стол, господин Даер? Какая неслыханная мерзость.
И снова посмотрела на детей так, что вилка в руках Даера вначале согнулась, а после рассыпалась в труху.
Глава 38
Ирина впервые увидела, как мужественное лицо Даера искажает гнев. Казалось, в следующую секунду из его ноздрей повалит пар, как у огнедышащего дракона. Демон приподнялся и воззрился на говорившую с нескрываемым раздражением.
— Никто не смеет оскорблять детей! — рявкнул он. — Даже вы. графиня Эвиденс. Последнее слово брошено с пренебрежение и скрытым сарказмом.
Ирина осторожно коснулась его руки, и этот успокаивающий жест вернул Даеру обычные рассудительность и хладнокровие. Ему нужна была Фашия, точнее то, что только она могла ему дать. И все же он не был готов терпеть её выходки. Тот, кто явился в его дом под чужой личной, не заслуживает уважения. Ее поведение не достойно ни королевы, ни человека.
Между тем Фашия все сильнее веселилась. Наконец ей удалось вывести могучего демона из себя, развести на эмоции. Она была довольна как никогда. И вознамерилась нанести следующий, решающий удар.
— Значит, вот как выглядит тот, кто некогда был велик, но предпочел прозябать в полуразрушенном замке вместо того, чтобы владеть всем миром, — словно невзначай проговорила она, расправляя кружевные манжеты. — Забавно.
— Я еще достаточно силен, чтобы вышвырнуть вас вон, — рыкнул Даер, сдерживаясь из последних сил. Он был на грани того, чтобы нарушить договор. И все же ярость не застила его разум: без Фашии ему придётся туго. Он так и не нашёл замены её цветам. — Вы явились сюда, чтобы напомнить мне об обветшалости замка или о моем отшельничестве?
Лицо Даера побагровело. Крылья с шуршанием раскрылись, придавая ему ещё более устрашающий вид.
Любовник королевы, тот, кто назвался графом Эвиденсом, доверительно склонился к Ирине и прошептал:
— Милая, вы живете с чудовищем...
Ирина резко отстранилась, не желая чувствовать чужое дыхание на своей щеке. Её тоже переполняло возмущение. Но страх за детей был гораздо сильнее. Она посмотрела на графиню Эвиденс с подозрением, словно интуитивно почуяв опасность.
— Нет, милорд, это вы живете с чудовищем, — сообщила Ирина.
Королева перевела на неё победный взгляд.
— Это не я хладнокровно сожгла беглецов, детей и женщин. Тех, кто бежал из королевского дворца. Всех выживших в великой войне родственников бывшего короля и его приближенных безжалостно сжёг этот демон. Не ему рассуждать о чести и учить состраданию.
Сердце Ирины будто остановилось. Она забыла, что нужно дышать. От потрясения побледнела, вспоминая все пережитые ужасы. То, как они спаслись от убийц, и как в последний момент ее и детей герцогиня Давенвуд перебросила в другой мир. А сама, вместе с остальными, бежала из замка в надежде переплыть море и добраться в далёкую страну Ахзахш. В следующий раз дети увидели крестную уже мёртвой. Ее лодка отбыла первой и затонула во время шторма. Отбывая, герцогиня видела жуткий пожар, что пожрал её друзей и родных. Из такого просто невозможно спастись. Но ни словом герцогиня Давенвуд не обмолвилась о том, что причиной пожара стал Даер. Наверное, потому, что сама этого не знала.
Ирина перевела взгляд на демона, губы её дрожали, а глаза наполнились слезами.
— Это правда? — спросила она упавшим голосом. — Ты сделал это?..
Даер не отрицал, что участвовал в войне и убил многих. Но она и предположить не могла, что он способен на такую жестокость. Убить беззащитных невооружённых людей? Сжечь их заживо?
— Конечно, он!.. — восхищённо произнесла Фашия.
Ей удалось совершить задуманное: теперь Ирина сама сбежит от демона. Дети останутся беззащитны, и тогда!..
Фашия потерла руки. Открыла рот, но в следующую секунду и она, и её провожатый растворились в воздухе. Даер вышвырнул их восвояси через портал.
Но поздно.
Зерно сомнений, что королева посеяла в душу Ирины, дало всходы. Когда Даер хотел обнять её, она отстранилась и бросилась к онемевшим от ужаса детям.
— Неужели ты мог?.. — всхлипнула она. — Почему не сказал... Мы... Мы поверили тебе, решили, что ты хороший и все слухи — лишь наговор. Но ты.