Л. В. Якубенок
ПОД КРЫЛОМ ВИШНУ
(Очерки о Непале)
Редакционная коллегия
К. В. МАЛАХОВСКИЙ (председатель), А. Б. ДАВИДСОН,
И. Б. ЗУБКОВ, Г. Г. КОТОВСКИЙ, И. А. СИМОНИЯ
Ответственный редактор
А. А. ПРАЗАУСКАС
Фотографии В. Н. ЯКУБЕНКА
© Главная редакция восточной литературы
издательству «Наука», 1975
ДОРОГА
Мне не хотелось бы начинать рассказ о Непале с того, как я туда попала, но, видимо, все же лучше начинать с начала, тем более, что в первых впечатлениях хотя и меньше понимания увиденного, зато больше удивления.
Итак мы (несколько специалистов-дорожников и я с мужем) летим в Непал. 1966 год, конец марта. Позади ночной обледенелый московский аэродром с завыванием холодного ветра. Пронзительный свист турбин самолета ТУ-114 поглотил все и приковал пассажиров к мягким креслам. Пропали в белесой мгле последние огни. Ремни можно расстегнуть. Высота полета 9000 метров, скорость 700 километров в час, расстояние Москва — Дели 5000 километров, длительность полета — шесть с половиной часов.
Несмотря на позднюю ночь, стюардесса, блондинка в форменной одежде, принесла обильную закуску. Потом мы немного вздремнули. Багровая полоса на востоке становилась все шире и светлее. Внизу видна земля — серая, каменистая, пустынная…
Приземлились при ярком солнце, которое выкатилось внезапно.
Дели. Индия! Страна за Гималаями, за этой высочайшей на земле ледяной стеной. Здесь другой мир. Сказочный. Да, если в сказке должно быть что-то необычное, то в Индии в этом недостатка не было с первых же мгновений. Все, что можно было воспринять органами чувств, резко отличалось от привычного. Нас ослепило и обдало жаром, как только мы вышли из самолета. Пахло смесью горелого масла, ладана, бензина, цветов и дыма от тлеющего кизяка. Слышались звонки велосипедов, сирены машин, цоканье копыт, карканье ворон и гортанные крики бродячих торговцев, ремесленников, лекарей, уборщиков… Мелькали одежды ярчайших красок, с переливающимися узорами, и ужасающие лохмотья; лоснящиеся лица и иссохшие коричневые тела. Тюрбаны, чалмы, длинные бороды, стрелки усов и глаза, глаза… огромные, влажные, обведенные краской, глаза с поволокой, с грустью, с мольбой… Индия производит сильное впечатление. Но я не буду описывать ее, зная, что любознательный читатель может прочитать об Индии немало. Поспешим в Непал.
На другое утро мы снова были в самолете, но теперь в маленьком. И все же в нем были свободные места. Пассажиры расположились по-домашнему. Сидят вразвалку, громко разговаривают, бросают на пол бумажки, жестикулируют под носом у соседа…
Стюардесса в сари, под короткой облегающей кофточкой коричневая полоса голого тела. Резко накрашенное лицо подчеркнуто приветливо. Она делает объявления на английском и на хинди, предлагает карамельки, воду, газеты, позднее, раздала завтрак, упакованный в коробку. Там очищенное яйцо или котлетка цилиндрической формы, кусочек хлеба, кусочек кекса и фрукты.
Под нами Индия. Увы, сейчас в ней нет ничего сказочного. Земля из лоскутов: зеленых, бурых, рыжеватых, серых, главным образом серых. В это лоскутное одеяло вкраплены гнезда коричневых крыш. Кое-где растут большие деревья. Белые, без воды, русла рек. Все это безжизненно замерло под бескрайним мутным маревом.
Вот справа линия горизонта стала зубчатой. Зубцы превратились в скопище конусов, вытянувшееся в гигантскую гряду. Она приближается, конусы становятся крупнее, светлее, белее. Теперь в нагромождении конусов можно различить ярусы. Нижние темнее. Самый верхний сверкает на солнце хрустальными и сахарными вершинами. Сколько их! Не охватить взглядом… Гималаи!
Теперь под нами сплошные кучевые зеленые «облака». Джунгли. Они взбираются на горы. Горы все круче и выше. В ушах звенит и давит. Самолет с усилием поднимается еще выше. А горы уже совсем рядом с нами и выше нас. Мы летим между горами. Хорошо видны рыжие и белые осыпи, отдельные деревья, не так уж густо они растут, как казалось сверху.
Неожиданно самолет вырвался из гор. Под нами просторная, ярко раскрашенная и ласково освещенная долина. Светло-зеленые ступенчатые поля, весело блестящие речки, высокие темно-зеленые островки и среди всего этого — россыпь желто-красных домиков. Дальше домики собираются в кучу. Да это большой город! Несомненно, мы над долиной Катманду.
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Первые впечатления
Выхожу из самолета и на лестнице останавливаюсь. Зеленое летное поле в кольце зелено-голубых гор. Они совсем близко. За резкими контурами ближних гор выглядывают ослепительно белые «сахарные головы». Они притягивают к себе. Но надо спускаться вниз.
Нас окружили русские лица. Здороваются, называют себя, протягивают живые цветы: маки, горошек, розы… А в Москве зима.
Вокруг все как-то очень мирно, очень тихо. Слышно, как поют невидимые птицы и вдали кукарекает петух. Чистое синее небо, яркое солнце, но оно не палит, как в Индии. В воздухе ласкающая теплота и дышится легко.
Машина едет по узкой дороге. По сторонам зигзаги зеленых ступенчатых полей. Справа эти поля-террасы уходят к массивным, тяжелым горам, из-за которых выглядывают сияющие белые макушки других гор. У дороги — деревья, одни с красными ершиками на поникших ветвях, другие с огромными кронами тяжелых глянцевитых листьев, а эти — как огромные снопы.
Въехали в узкую улицу. Трех-четырехэтажные дома из серого кирпича. Окна — провалы без стекол, наполовину зарешечены. Дальше дома стали теснее прижиматься друг к другу, нижний этаж их почти сливается в сплошную галерею на столбиках, а между столбиками видны овощи, глиняные горшки, еще что-то… не разберешь.
Машина едва не задевает прохожих, но они как будто не замечают этого. Идут неторопливо и безмятежно, словно уверены, что на них ни при каких обстоятельствах не могут наехать. Удивительно спокойные лица. Молодые и немолодые, красивые и некрасивые, простодушные и непроницаемые (таких, кажется, больше всего), по все спокойные. Бросаются в глаза женские фигуры, задрапированные по-индийски до пят в яркие легкие сари. Они с большим достоинством несут свои стройные тела. Сари слегка развеваются, и женщины кажутся воздушными. Где-то я уже видела подобные фигуры? Ах, да — на иконах. Такие же складчатые одежды, сочные краски, сандалии на босых ногах и неподвижные лица. Не с этих ли женщин писались наши иконы? А я-то думала, что святые на иконах — фантазия художников!
Между тем машина миновала торговую улицу, повернула направо. Мимо, за каменными стенами, поплыли безмолвные, словно необитаемые, белые дворцы в виллы, выглядывающие из буйной зелени. Местами по густой листве деревьев сбегают розово лиловые цветы, другие свешиваются с кирпичных стен. Здесь много роз, здесь на стенах ежатся кактусы, а там — осколки стекол.
Свернули в узкий переулок между двумя кирпичными стенами, и в выступе их сами собой распахнулись ворота, машина въехала во двор, полный цветов. К машине огромными прыжками подскочил коричневый пес и приветствовал приехавших радостным лаем. Мы были сразу причислены к своим…
Перед рассветом, когда небо еще было светло-серым, меня разбудил громкий птичий гомон. Трели и свист, щелканье и бульканье, веселая трескотня и унылые, однообразные крики, чириканье и карканье — все, смешавшись, вызывало представление об огромном катящемся шаре, оболочка которого непрерывно шевелилась и, мигая, сверкала… Временами обыкновенное кукареку разрушало этот шар, а затем все начиналось сначала.