Основная масса народа расположилась прямо на земле рядами вдоль протянутых веревочек на южной стороне поля, после того как туда же прошествовали все статуи будд, сколько их ни есть в Непале. Да, сегодня эти огромные позолоченные фигуры именно прошествовали вереницей на «своих» ногах в сопровождении толпы. Доброволец, несущий статую, надевает ее на себя (она полая), так что его ноги становятся ногами статуи. Все они «пришли» сюда с площади Ханумандхока, куда собрались накануне, а после полудня цепочкой один за другим вошли на поле через «триумфальную» арку. Время от времени играл оркестр, но никакой церемонии мы не заметили. Вскоре после того как будды были поставлены в ряд на земле, началась трапеза.
Сначала подали угощение к статуям будд, потом на шести больших медных подносах на земле поставили фрукты, сухой горох, крупу, бетель и другие яства перед «домиком» «представителя» Махендры, а затем стали оделять всех людей, кто сидел в ожидании трапезы на земле. Угощали вареным рисом с приправами, Тарелками служили зеленые листья. Раньше, говорят, кормили всех желающих в течение двух недель. В этот раз предполагалось, что кормление будет продолжаться дня три-четыре.
Задолго до трапезы и до прибытия статуй будд на особой площадке, обнесенной канатом, должно быть, шла служба самых высоких буддийских священников, облаченных в самые пышные парчовые одежды. В центре на кирпичном основании было какое-то подобие очага, в котором тлели дрова. Вокруг этого «очага» на подстилках, поджав ноги, расположилось духовенство, человек шесть-восемь. Они негромко читали вслух деревянные страницы книг.
Здесь же, за канатом, в уголке сидел по пояс голый йог. Ноги скрещены, спина прямая, руки вытянуты, ладони на коленях, лодочкой вверх. На теле йога, где только можно было поместить, стояли плошки с горящим маслом: на голове, на плечах, на руках, на бедрах, на коленях. На земле, у ног йога, язычки пламени образовали квадратный коврик. Что хотел показать этот йог здесь на празднике? Непонятно.
День стоял солнечный, тихий и теплый, он доказывал удивительную точность предсказаний местного календаря о погоде. С середины января должен быть поворот к теплу, и он произошел, а еще накануне небо было серым и мокрым, и холод пробирал до костей.
Мы находились среди других иностранцев на плоской крыше дома. Отсюда все прекрасно видно. Зеленое поле, на нем длинные ровные ряды людей, сидящих на земле, скрестив ноги. Справа выстроились в ряды и смотрят на трапезу большие золоченые будды, далеко впереди из красного «домика» трапезу разделяет «представитель» махараджадхираджа.
Таким образом — на земле мир!
Боднатх
Кому доводилось проезжать — по Ройял уэй, одной из главных магистралей Катманду, тот видел недалеко от резиденции махараджадхираджа храмы-пагоды. Их характерные крыши в несколько ярусов в любую погоду вырисовываются на фоне неба с запада. Здесь находится храм Нарайяна с золотым краном. Считают, ЧТО Храм построен очень давно, ещё при радже Бишвадёве. Из крана всегда текла вода на пользу людям. И люди были счастливы, потому что где вода, там жизнь.
Но настало время, когда вдруг перестала течь вода из крана. И кран стал сухим. Это было очень давно.
Люди страдали от жажды, и многие стали жаловаться на это радже Бишвадеве.
Раджа обещал помочь народу. Он стал усердно молиться в храме Нарайяна и однажды услышал голос, который советовал ему обратиться к астрологу. Бишва-дев пошел к знаменитому астрологу, и тот сказал, что вода снова пойдет из крана только после того, как будет принесен в жертву богам хороший человек.
Хорошим человеком считается такой человек, у которого есть тридцать два хороших качества. Бишвадев задумался, где найти такого человека. Пока найдешь хорошего человека, много времени пройдет, а люди будут страдать. Подумал так Бишвадев и не стал искать хорошего человека. Он решил принести в жертву богам самого себя. Позвал он к себе сына Мандева и сказал ему: «Сын мой, сделай хорошее дело. Сегодня ночью у золотого крана будет лежать злой дух. Ты возьми кхукри и отруби ему голову. И тогда из крана снова пойдет вода».
Сын обещал отцу, что выполнит его поручение. И когда наступила ночь, он пошел к золотому крану и увидел под ним закутанного с головой в одеяло человека. Не раздумывая, он отрубил ему голову… Но голова тут же прилипла к его ладоням. Мандев встряхнет руками, а голова снова у него в руках. Никак не может он освободиться от головы. И увидел тут Мандев, что это голова его любимого отца. И его обуял страх.
Сбежались люди. Они увидели, что из крана снова течет вода, и обрадовались этому, но они увидели и голову своего раджи в руках его сына… Тогда люди очень разгневались. Сын совершил страшный грех. Такой страшный, что даже каменные змеи, которыми была украшена стена вокруг крана, отвернулись от него. С презрением отвернулись от него и люди.
И пошел тогда Мандев к богине Ваджрайогини, чтобы узнать, как замолить ему свой невольный страшный грех.
И сказала Ваджрайогини, что он должен построить храм Будде в том месте, куда сядет курица. При этом богиня бросила наотмашь курицу. Курица летела, летела и села километрах в шести восточнее Катманду на невысоком холме.
И стал тогда Мандев строить на этом месте ступу. Строили ее двенадцать долгих тяжких лет. Все эти годы долину ни разу не полил дождь. Земля была, как в пустыне, белая, вся в трещинах, и на ней ничего не росло. Люди страдали от жажды и голода. Многие тогда погибли.
Не было воды даже для раствора, необходимого для скрепления камня на строительстве храма. Дело продвигалось очень медленно, но все-таки продвигалось, потому что Мандев не давал покоя строителям. Воду заменяли росой. Расстилали на ночь простыни и разные тряпки по земле, на них и оседала роса, а утром ее выжимали.
Мало того, что строить храм было невероятно трудно из-за жары и засухи, строительству еще мешал какой-то местный бог в образе кабана. Однажды он пришел ночью и разрушил все, что было сделано. Пришлось начинать сначала.
Но в конце концов храм был построен. Самый большой в стране буддийский храм. Сначала его назвали Кхасти, что значит — капля росы. Второе название храма — Боднатх, что можно перевести как «властелин Будда».
Очень удачно выбрала место для храма курица: совсем рядом проходит великая древняя тропа, соединяющая Тибет и Индию через Непал. Вокруг все соседние холмы съежились и не загораживают Боднатх. Он виден издалека.
Многие святые места в Непале заставляют паломников совершать трудный путь, прежде чем предстанут пред ними. От этого посещение их считается особенно ценным и почетным. Это — подвиг. А Боднатх берет совсем другим. Он находится где-то посередине трудного пешего пути, у самой дороги Заходи, отдохни. Помолись и подумай. Зимой — а великая тропа живет главным образом зимой — здесь не холодно, как в горах, и не жарко, как в тераях.
Еще в воротах паломники, торговцы с гор и монахи падают ниц перед святыней. Через ворота — небольшую арку у дороги — и неширокий проход, поднимающийся в гору, видна центральная часть ступы.
Огромная белая полусфера с золоченой башней наверху. С башни строго смотрят всевидящие глаза. Эти глаза с вертикально вытянутыми зрачками смотрят из-под сложной высокой шапки, которую образуют пирамида из 13 ступеней — ступеней на пути спасения — и сложный зонт, верхушкой которого является перевернутый колокол на растяжках. Высота ступы около 40 метров; диаметр многоугольного основания — примерно 70 метров.
Размеры ступы подавляют. Ступе придают величие, а человека заставляют чувствовать себя маленьким и ничтожным. Под солнцем нестерпимо сверкает и белая полусфера, и позолота башни. Царственность и великолепие!
Медленно, медленно люди в бурых балахонах и расшитых цветными нитками мягких сапогах подходят к ступе. Словно в нерешительности трогают огрубевшими руками молитвенные цилиндры. На все окружающее смотрят, как дети. Плоские коричневые лица простодушны, честны и наивны… во всем, что не касается денег. Цену своему товару они знают. Тибетцы, вернее, непальские горцы тибетского происхождения (видимо, бхотии), освоившись, обойдут огромную ступу кругом, прокручивая при этом все позеленевшие молитвенные цилиндры, укрепленные вокруг нее. Молитвы будут повторены многие сотни раз. Чем больше, тем лучше. «Ом мани падме хум!»