Люди узнали об этом и со временем на том месте, где упала гуэссари, построили храм, который с детским прямодушием так и назвали той частью тела Сатидевн, которая упала с небес, — Гуэссари. Воронкообразное отверстие в центре на полу храма имитирует гуэссари.
Индуисты поклоняются этому храму с благоговением, ведь он хранит «вещественное доказательство» существования божеств вообще и богини Сатидеви в частности.
Потом мы поднимались по каменным неровным ступеням. Любопытные рыжеватые обезьяны сопровождали нас. Небо было серым, и моросил мельчайший дождь. Мне это нравилось, было не жарко. Па вершине холма, куда мы забрались, большая площадка. Храмы и много «часовенок». В дверях одной «часовенки» мужчина с корзинкой в руках неуклюже ворочался, сидя на корточках, его крупное тело не помещалось в «часовенке». Это прислужник. Он совершает вечерний обход храмов, с молитвой прибирая их.
Гуськом прошли босые женщины с раздутыми повязками на животах. Бородатый садху с большим посохом в одной руке и черной чашкой в другой устремился было ко мне, но увидев, что я не одна, остановился, Партиб не позволил мне дать ему монету. «Когда я с Вами, Вам не надо делать этого», — серьезно сказал он.
Мы спустились с холма на бетонную смотровую площадку, обсаженную стройными тисами, и полюбовались прекрасным и странным видом, который с нее открывается. Блестящий изгиб реки уходит вправо, на берегах клубящаяся зелень и серое нагромождение странных построек. Купола, конусы, шпили, перевернутые колокола — круглые, граненые, квадратные. Справа с тумбы поднимается струйка дыма. Рядом, под арками закопченной галереи, сидят полуголые мужчины с бритыми головами — родственники покойного.
А прямо перед нами — золоченые крыши храма Шивы. Правее из многоэтажного скопища серых крыш поднимается еще одна золоченая крыша — из высоких, но нешироких ярусов — храм богини Наг — царицы змей.
Внизу на ступенях — знакомая картина: две женщины переодеваются после омовения в реке; в воде сидит на корточках мужчина, закрыв глаза и шевеля губами, другой мужчина тут же что-то стирает…
Спускаемся, прыгая по неровным каменным ступеням лестницы, которая ведет к мостам. Все вокруг каменное. «Сколько же здесь вложено труда!» — говорю я. «И для чего?» — это уж я не говорю, а думаю. Партиб отвечает: «Да, и заметьте, что все это построено руками, без всякой техники, без машин».
— А кто строил все это?
— Скорее всего, крестьяне отрабатывали повинность. Теперь крестьяне тоже обязаны ухаживать за дорогами, а иногда и строить их.
Партиб вдруг сорвался с места, бегом подбежал к выступающей каменной глыбе на другой стороне лестницы и прижался к ней.
— У нас верят, что если у этого камня постоять вот так, можно исцелиться от многих болезней, — сказал он.
— Гм! Как просто. И почему только так мало живут непальцы? В среднем 22 года.
— О, у Вас устаревшие сведения, — ответил Партиб, — теперь у нас в Непале средняя продолжительность жизни уже 32 года. Это результат того, что за последние десять лет дружественными странами построен ряд госпиталей и медицинских пунктов, где делают прививки.
Спустившись еще ниже, мы оказались у маленькой двери в стене, черной от лишайников. Дверь вела в ограду небольшого и по виду ничем не примечательного храмика. Не было заметно, чтобы за ним хорошо ухаживали. Но храм этот очень популярен. Вот и теперь нам навстречу из дверей торопливо вышла молодая пара. Эта чета приходила помолиться Шиве в образе линги, чтобы о, и даровал им детей.
В ограде храма много линг. Они стоят рядами на уступах храма, на возвышениях вдоль ограды и просто на земле. Каждая линга на круглой тарелке с желобком. Большинство из них серые, шероховатые, но некоторые — избранные — отполированы до блеска, измазаны краской, обсыпаны рисом и лепестками цветов.
Мы прошли по набережной под окнами госпиталя, если так можно назвать две грязные комнатки, в которых стоит стол, стул и таз. Заглянули за железную с огромным висячим замком решетку, в храм необычных очертаний. Это простой белый куб с небольшим куполом на крыше. Перед храмом огромная Гаруда, получеловек-полуптица, стоит, опустившись на одно колено. Фантастические плоские крылья с завитушкой на конце, огромный хищный нос орла и молитвенно сложенные человеческие руки… Внутри храма в полутьме на полу стоят несколько фигурок богов, перед ними зерна риса, лепестки цветов, в маленькой плошке вода.
Возле моста на самой дороге стоит столбик. Да, это опять линга, с трех сторон окруженная символическими лицами. Опять Шива. Везде Шива. На то и храм Пашупатинатх.
На мосту хотелось постоять и еще полюбоваться каменным пейзажем, но… сюда доносился сладковатый дым костра.
Посещение третье. В середине февраля в Пашупатинатхе самый большой праздник — Шиваратри (ночь Шивы). Как появился этот праздник, рассказано в одной из пуран[27].
В очень давние времена в великом городе Варанаси (Бенарес) жил человек невесть какого знатного рода: он принадлежал к племени охотников. Видом был неказист: низкрослый и очень черный, но еще чернее была его душа — душа великого грешника. Богов он не признавал и никому не молился, никого не почитал, жил как хотел, поступал дерзко, так как отличался большой вспыльчивостью. Много горя причинил он людям.
Однажды этот отчаянный грешник охотился в лесу. Охота была на редкость удачной. Не зная меры, охотник перебил столько всяких животных и птиц, что едва мог нести свою ношу. А расстаться хоть с частью ноши он не хотел. Приносить жертвы богам у него не было привычки, кормить животных — тем более.
Охотник устал и шел медленно. Наступили сумерки, пришлось заночевать в лесу. Он нашел поляну с большим деревом, залез на дерево и попытался уснуть. Но где там!
Взошла полная луна и осветила крупную росу на траве, на листьях. Стало холодно. А тут еще пустой желудок еды просит. Лежит охотник на шишковатом суку, дрожит от холода и от страха. Лес полон шорохов и голосов зверей. Помолиться бы, да не умеет. Охотник невольно поежился, от чего закачались ветки. Вниз слетело несколько листочков, цветок, плод дерева и капли росы. А под деревом стояла линга — символ Шивы.
Шива тотчас же узнал, что такой отъявленный грешник почитает его, поклоняется линге. Невольное голодание грешника было расценено как пост, а страдания от холода и страха, как жертва Шиве. Очень обрадовало это Шиву, он простил охотнику все его грехи и распорядился, чтобы его наградили.
Утром охотник благополучно вернулся домой и стал жить, как прежде, ни о чем не беспокоясь. Но через несколько дней он внезапно умер. Об этом сразу узнали и Шива и бог ада Яма. Тот и другой послали за охотником своих слуг. Одни слуги тянут охотника в ад, другие— в рай. Между ними завязалась драка. Но слуги Шивы оказались сильнее и победили. Страшно возмущенный такой несправедливостью, Яма полетел к Шиве, чтобы объяснить, что охотник, как великий грешник, принадлежит ему. У ворот рая он встретил Нанди — быка Шивы, и тот не пустил его к Шиве. Выслушал сам, сам и ответил: «Был охотник грешником? Да, был. Но он осознал свои грехи, склонился на сторону Шивы, возложил на его символ знаки почитания, принес также в жертву страдания. Он наш».
Не смог отрицать этого Яма и ушел ни с чем. А люди, узнав обо всем, сделали эту холодную ночь ночью поклонения Шиве. Ведь Шива не останется в долгу.
В 1969 году праздник Шиваратри пришелся на 15 февраля. Как всегда, он начался ночью. Верующие выражали свое почитание Шиве, обмазывая изваяния линги красками, посыпая рисом и цветами. Тысячи паломников устремились в Пашупатинатх, в храм под золочеными крышами. Здесь лингу обливают молоком, и оно ручейком вытекает из храма, пересекает двор и сбегает в Багмати. Горят бесчисленные огоньки в плошках, не смолкают музыка и пение молящихся. Люди не спят, ждут утра. Они уподобляются тому грешнику, который когда-то провел эту ночь, бодрствуя на дереве.
27
Пураны — индийские религиозные сказания, относятся приблизительно к I тысячелетию нашей эры.