Зато моих спутников полосатая машина заинтересовала, они стали ее рассматривать с любопытством. Подошла и я. Корпус нестарой еще машины был цел, если не считать небольших вмятин, а внутренностей у нее не было совсем. Все стекла были так тщательно выбиты, что не осталось нигде ни малейшего кусочка. Все, за что можно было уцепиться в машине, было вырвано с корнем: сиденья, обивка, приборы, руль… Машина стояла на подстилке из мелко разбитого стекла.
Можно было представить себе толпу остервенелых фанатиков, которые за что-то мстили машине. Так это и было. Но об этом потом. Теперь мы пойдем к святыням.
Мы стали подниматься в гору по извилистой просторной тропе, местами представляющей лестницу из каменных неровных ступеней. Прохладная погода делала этот долгий путь менее утомительным.
Группа женщин, обмотанных по спирали черным полотнищем с красной каймой, сверкая голыми пятками, легко обогнала нас. Несколько мужчин, подпрыгивающих на ступенях, попалось нам навстречу. Далеко впереди виднелось лиловое сари Малата. Партиб последовал за ней. Вскоре они остановились возле каменного сооружения в виде скамьи с толстой спинкой, на которой под слоем красной краски едва выступал какой-то барельеф. Супруги благоговейно поклонились барельефу и, взяв от него прах, приложили его к своим лбам.
Там, где дорога делает последний поворот и поднимается особенно круто, каменная лестница заключена в толстые глухие парапеты. Двое рослых тибетцев с лохматыми косичками съезжали по парапету задом наперед. Партиб счел необходимым сделать им выговор, а мне пояснил: «Это пришлые горцы, народ некультурный, дикий». Я же видела в них больших детей, у них и лица были такие же безмятежные, какие бывают у наших ребят.
Последний участок пути — крутые ступени — кончался у колонны, на верху которой сидит бронзовое животное, похожее на льва. Мы на ровной кирпичной площадке. За глухими перилами справа — обрыв. Вид на долину и бесконечные гряды неприветливых гор. Слева гора, уходящая ввысь мощной стеной, за ней поднимается гора еще выше, а у следующей голова скрылась в серых тучах…
Площадка, где мы находимся, лишь пятачок на вершине одной из гор. Справа на площадке — навес для паломников, слева стоят рядом две пагоды с двумя ярусами золоченых крыш. Это их набранные из шаров шпили звездами блестят на солнце, они и были видны из долины.
В ближнем храме за ограждением совсем нестерпимо блестят свежей позолотой барельеф и большая сидячая статуя. Богиня Ваджрайогини! Она так блестит, что рассмотреть черты ее лица трудно, хотя я набралась смелости и подошла близко к ограждению. От статуи исходит сноп солнечных зайчиков, глазам больно.
Видно, что богиню чтят. Перед ней россыпь приношений: крошки пищи, лепестки цветов, рис… Мои друзья тоже благоговейно почтили богиню, хотя и недолго.
Я думала, что храмы на этом пятачке и есть конечная и единственная цель нашего путешествия, но оказалось, что здесь есть и другие объекты поклонения. Побыв на этой площадке очень недолго, мы стали подниматься в гору выше храмов.
— А вот и место, где Дхармагат и Викрамадитья разводили огонь под большим котлом с маслом, чтобы потом броситься в него, — сказал Партиб. — Это место тоже считается священным.
Перед нами, вернее, вокруг нас был большой старый дом из серого кирпича. В плане он представляет собой не совсем замкнутый квадрат. Три этажа обветшалых галерей, подпертых тонкими столбиками, выходят в пустой просторный двор. Дом принадлежит религиозной общине и по существу является монастырем. В нем живут люди из касты, которой предназначено ухаживать за святынями. Здесь всегда находят пристанище паломники. Заходи на галерею и располагайся. Крыша над головой — твоя крыша.
В настоящее время в галерее расположились несколько овец, а возле ступенек на солнышке спит собака. Людей во всем обширном внутреннем дворе не видно. Только на балконе второго этажа показалось несколько взлохмаченных голов.
В левом крыле дома не живут, оно отведено для священных реликвий. Поднявшись по ступенькам, мы попали в комнату, низкий потолок и стены которой покрыты черным бархатом сажи.
Резкий запах дыма. Справа у стены дымит «вечный огонь» — тлеет длинное бревно. Налево дверь в другую комнату. Видна небольшая каменная чайтья, возле нее на земляном полу стоит большая бронзовая голова, типичная голова Будды. Одни непальцы считают ее головой Викрамадитьи, другие — головой Бишвадева. Правее опрокинут над камнями вверх дном большой закопченный, клепаный из листового железа котел полусферической формы. И камни, и котел с заклепками — «вещественные» доказательства подвигов Дхармагата и Викрамадитьи.
Над этими комнатами на втором этаже находятся покои богини, которая приходится старшей сестрой Ваджрайогини. Видеть ее можно только индуистам. Мне сказали, что выглядит она невзрачно, так как очень старая, и дерево, из которого она сделана, совсем почернело. Но, видимо, именно потому, что статуя очень древняя, за пять дней до нашего посещения ее пытались похитить вооруженные грабители, приехавшие на тигровом такси, которое мы и видели в растерзанном виде внизу. Действовали грабители грубо, лезли прямо напролом: снаружи в решетке окна второго этажа подпилили два прута и отогнули их… Но на этот раз, как писала потом газета, «идола удалось отбить у грабителей», а одного из воров — даже задержать…
Поговорив о случившемся с сухощавым мужчиной и полотняной одежде, который сокрушенно, но сдержанно дополнял свою речь движением головы и характерной для непальцев жестикуляцией, Партиб предложил осмотреть еще одно место.
Мы спустились вниз по тропинке, круто огибавшей дом с «вечным огнем». Здесь в горе устроены две смежные каморки; из одной на площадку перед ними выходят двери, из другой — продолговатое узкое окошечко, приблизительно 35 на 20 сантиметров, находящееся от земли на уровне груди человека.
Это не простое окошечко. Тот, кто пролезет в него, попадет в рай, независимо от усердия, с которым он молится и поклоняется богам. Некоторое время мы наблюдали, как двое непальцев со всею серьезностью пытались протащить свое тело через это окошечко, но тщетно. Попытал своего счастья и Партиб. Ему удалось высунуть наружу только одно плечо с рукой и голову. Вся наша компания дружно вместе с Партибом посмеялась.
Вслед за Партибом в каморку зашел один из служителей при доме с «вечным огнем», высокий и худой настолько, что полосатая рубашка висела на нем, как на вешалке. Из окошечка показалась правая рука, плечо, голова. Затем его тело как-то все осело вниз, уплотнилось и в окошечке показалось левое плечо, а все остальное проскользнуло уже без труда.
Уж этому-то человеку рай обеспечен! Но я не заметила у моих друзей зависти к нему. Бренное существование в настоящем, как видно, их беспокоило больше; спустившись вниз, они пошли подкрепиться знаменитой в здешних местах простоквашей.
Всю обратную дорогу моих спутников не покидало хорошее настроение, ведь они исполнили свой долг.
В ТЕРАЯХ
Узкая зеленая полоса ровной земли у подножия Сиваликских гор — первой ступени Гималаев, переходящая в Великую Индо-Гангскую низменность, — вот что такое тераи. Жаркое солнце, ливневые дожди летом, зеленое буйство джунглей, раздолье для мошкары, пресмыкающихся, птиц и диких животных… Здесь живет около четверти населения Непала. Весь джут, сахар и около 80 % риса производится здесь. Здесь зародилась и промышленность.
Закладка первого камня
Приближался день рождения махараджадхираджа Махендры. К этой дате приурочивали торжественную церемонию закладки первого камня на строительстве завода сельскохозяйственных орудий, который сооружается с помощью СССР.