Девкота ввел на фабрике систему, которая заинтересовывала рабочих в состоянии дел на фабрике, в эффективной ее работе. Одно из мероприятий этой системы — отчисления на персональный счет рабочих. Отчисления делаются двух видов: отчисления из заработной платы (какой-то небольшой процент) и отчисления от доходов фабрики (эти отчисления значительно больше отчислений первого вида). При уходе с фабрики рабочий получает все накопившиеся на его счету деньги. А по мере того как они накапливаются, у рабочего остается все меньше желания уйти с фабрики.
Девкота предложил нам осмотреть город, пока еще было время до встречи гостей на аэродроме. Он хотел, чтобы мы осмотрели трикотажную фабрику, которая работала на японском искусственном волокне. По пути он говорил о городе. Говорил не так, как говорят многие непальцы, которые тоже любят свою страну. Те, другие, всегда гордились прошлым и обращали наше внимание на памятники старины: дворцы, храмы. Девкоту же интересовало настоящее, интересовало то, что могло способствовать развитию Непала. Не зря же он вез нас осматривать не храм, которым славится Джанакпур, а новую фабрику. Мне очень жаль, что нам не удалось ее увидеть.
Мы ехали все мимо каких-то пустырей, ведь Гэст хауз стоит на окраине. Вот и фабричные здания. Ржавые глухие стены за забором. Мы ищем подъезда к фабрике. Возле нее все разворочено: ямы, бревна, откуда-то взявшаяся грязь, когда полгода не было дождей… Так, покрутившись вокруг, мы повернули назад, пора было ехать на аэродром.
Дальше все пошло по расписанию. Встреча гостей, размещение их в Гэст хаузе, отъезд на сигаретную фабрику, осмотр фабрики и обед, отдых, снова на фабрику…
Сигаретная фабрика стоит на зеленой лужайке. Сама — хорошенькая игрушка, и вокруг нее опрятно, прибрано. Рядом построена сцена в виде раковины и ряды стульев перед ней.
В цехах фабрики тоже все было в порядке. Фабрика работала. Посетителей (восхищали автоматы: набивка сигарет, упаковка. У рабочих веселый вид, никто не болтается без дела.
Гостей пригласили обедать, одних — наверх, других — в специально приготовленное помещение внизу. Вверху, в светлом кабинете управляющего, середину занимал длинный стол, накрытый простынями, по стенам — стулья. На столе в эмалированных мисках угощение: салаты и мясные блюда под разными соусами, гороховая подливка. Бери тарелку и накладывай огромной поварешкой.
Гости расселись по стульям с тарелками и повеселели.
Здесь было совсем мало женщин. Моей соседкой оказалась пожилая княгиня, вдова. Она родилась в Непале, замуж вышла за индийского раджу небольшого княжества. Раджа вскоре умер, и она сама управлялась с «хозяйством» до тех пор, пока земли княжества не были присоединены к другим землям, объединившимся в единую независимую Республику Индию. Княгиня за конфискованную землю получает компенсацию и живет теперь в Варанаси. В Непал она приезжает каждый год, чтобы навестить родственников, а сюда на прием попала с одним из них…
Вечером под открытым небом возле фабрики, где была построена сцена, состоялось короткое торжественное собрание и большой концерт. Ораторов было много, но они не утомили слушателей, говорили недолго и живо, не по бумажке. Наиболее серьезным было сообщение Девкоты. Цифры, факты… А остальные ораторы-непальцы, казалось, соревновались между собой в остроумии. И публика, сидящая на стульях и на земле, не раз громко смеялась. Министр промышленности вообще построил свою речь на шутках: «Сам я не курящий, но теперь, кажется, буду курить, потому что новая фабрика выпускает очень вкусные, хорошие сигареты» и т. д.
После речей, в которых упоминалась и бескорыстная помощь Советского Союза Непалу, и доходность фабрики, было награждение работников фабрики — участников недавних спортивных соревнований — подарками. (Прямо как на каком-нибудь заводе у нас дома!) Затем начались выступления артистов — приглашенных со стороны и артистов-любителей, своих фабричных. Публике очень нравились шуточные номера — пантомима, дурачества, фокусы. В заключение показали наш цветной фильм о Советском Союзе.
Мы смотрели на сцену, судорожно кутаясь в пыльники, не способные согреть. Непальцы, сидящие на земле, были одеты не теплее, но никто из них не думал покидать свое место и после того, как концерт кончился.
На другой день с утра мы поехали осматривать знаменитый храм Джанаки, или храм Сита-Рама, этого блюстителя былой славы Джанакпура.
В настоящее время Джанакпур — город и по непальским понятиям небольшой. «Небольшая деревня», — говорят о нем непальцы. Старинная его часть — всего одна улица, искривленная во всех трех измерениях. Почерневшие, прижавшиеся друг к другу типично непальские дома. Подкосы, нависшие крыши, маленькие окна с деревянными решетками. Торговая улица, где нижний этаж — сплошные двери. Другая часть города раскинулась широко, состоит из невзрачных домиков, не имеющих стиля. Кое-где стоят коттеджи, несколько искусственных прудов с разрушенными стенками, базарная улочка с кое-как построенными лавками, стоящими вкривь и вкось.
Если по базарной улице и старинной торговой мысленно провести условно прямые линии, то в их пересечении окажется обширная, ровная площадь, это площадь перед изумительным творением рук человеческих — храмом Джанаки.
Понятие «храм» здесь охватывает все священное место — крепость-монастырь с ее квадратным внутренним двором, где и стоит собственно храм Джанаки.
Трудно описывать такие сооружения, которые строились многие десятки лет. Некоторое представление об этом священном месте дает фотография фасада крепости. В Непале такой храм один, от типично непальского он далек. Когда смотришь на него, сразу представляется Северная Индия: ее бескрайнее чистое голубое небо, на фоне которого красуются высоко поднятые характерные купола, беседки, башенки величественных памятников архитектуры, оставшихся от времен владычества Великих Моголов — резиденция-крепость шахов Красный форт (в городах Агре и Дели), усыпальница Тадж Махал (г. Агра), усыпальница шаха Акбара и др. И здесь, в Джанакпуре, башни (правда, не такие легкие и прозрачные), накрытые «шляпой» с полями, фестоны на крыше, балконы и балкончики и галереи с тонкими колоннами, стрельчатые проемы входов, окон, ниш; цветная керамика, цветное стекло, искусный пестрый рисунок украшений и кружево решеток.
Сам храм Джанаки — это вычурная и пестрая постройка. За основу взят куб, который потом украшали всеми элементами восточной архитектуры и отделывали и цветным стеклом, и яркой цветной керамикой, и мозаикой, и узорными решетками до тех пор, пока хватало фантазии и пока ни на стенах, ни на крыше уж не оставалось места. Впрочем, по углам храма как-будто есть еще свободное место. Все четыре угла его резко выделяются среди сверкающей пестроты своей белизной. Углы храма словно четыре квадратные белоснежные башни под своим замысловатым куполом, облепленным украшениями. Башни двухэтажные, на каждом этаже с двух сторон стрельчатые ниши. Колонны между нишами и их верх имеют цветную отделку, но это не мешает «башням» оставаться белыми. При солнечном освещении белые части их нестерпимо сверкают, сами излучают свет, и лучшего украшения им не надо. Кроме того, они резко подчеркивают все богатство соседних украшений.
Внутри храм разделен на две части; переднюю, доступную свету и ветру, и заднюю — глухую, темную. Пол, стены и потолок облицованы прекрасно отполированным светлым мрамором. Пол уже сильно истерт босыми ногами посетителей, углы, которые служат местом для приношений богам, испачканы остатками пищи и птичьим пометом. С потолка свисают в обеих половинах огромные хрустальные люстры. А больше в храме ничего нет. Зато есть обитатели. В глубине храма на скрещенных ногах сидит длинноволосый садху, прямой и сосредоточенный, с потупленными глазами. Другой садху бойко подбегает к каждому из нас и просит пожертвовать на храм, протягивая черную чашку. По верху всех построек, как бывает обычно и в других священных местах, бегают ловкие обезьяны, а внизу ходят вялые, тощие собаки.