Жениху подали плошку с красной смесью, и он поставил тику на лоб невесте, предварительно прикоснувшись к своему лбу. Жених благословил невесту, а также брал на себя ответственность за нее.
Подали золотую цепочку, жених надел ее на шею невесты, подали кольцо с большим камнем, жених надел его на палец невесты. Потом жениху подали что-то в пакете, он передал его в руки невесты, передали монеты, передали красную краску в баночке. Жених опустил палец в краску и провел три раза по лбу невесты у корней волос от виска до виска и ответвление по пробору в волосах. При этом лицо невесты закрывали парчовой занавесочкой. Этот момент в церемонии считается очень важным. Крашеный пробор в волосах женщины — знак замужества.
Снова брахман священнодействовал с огнем, потом кропил всех водой, начиная с Ганеша. Досталось и гостам, и жениху с невестой, им почему-то в последнюю очередь.
Появились родители невесты. Седенькая, худенькая старушка-мать в красной бархатной кофте и светлом сари дала свое благословение, поставила тики на лоб молодым. Отец на этой церемонии должен подтвердить свое согласие на брак дочери. Он встал на колени перед брахманом, сложив молитвенно руки, а тот окропил его водой, помазав голову краской, положил на макушку цветок…
Гости мало обращали внимания на церемонию, многие громко разговаривали, оборачивались, смеялись. Но, говорят, что могло быть гораздо веселее и шумнее, свадебная церемония допускает шутки.
Непрерывно щелкали фотоаппаратами братья невесты: младший — с широким добродушным лицом и старший — с преувеличенно строгим. У него был напыщенный вид, наверно потому, что сегодня за порядок в доме отвечал он. Он деловито и быстро переходил из комнаты в комнату, сверкая белоснежной рубашкой с галстуком-бабочкой, как будто всем хотел сказать: «Не забывайте, что я инженер-ирригатор да еще и секретарь Ассоциации инженеров Непала!»
Появилась бумага — своего рода брачное свидетельство, брахманы приложили к ней печати и передали старшему брату. Он будет хранить этот документ в своем доме, как это принято, на стене под стеклом. Затем молодой чете прочитали ряд традиционных наставлений: быть верными друг другу, уважать друг друга и пр., и пр.
Церемония закончилась и все формальности тоже. Жених и невеста стали мужем и женой.
Как-то быстро все ушли из комнаты. Остались только сидеть рядом, как сидели на полу, не глядя друг на друга, молодые супруги. Церемония перенесла их за черту, которая существовала до сего момента… и, казалось, они осмысливали это. Я подошла к молодоженам и поздравила их. Гамбир перевел им мои пожелания, и мы ушли. Скоро уйдет и невеста в свою комнату, а жених проведет эту ночь в кругу гостей.
На другой день молодой супруг увезет жену в свой дом, вернее, ее понесут в корзине или в паланкине. Дом мужа станет домом молодой хозяйки.
Дом, где выросла девушка, у непальцев не считается ее домом, у своих родителей девочка живет как бы в гостях. Поэтому родители относятся к дочерям много мягче, чем к сыновьям, не наказывают их за провинности, не бьют, а мальчишкам попадает нещадно, чем попало и куда попало.
Молодую хозяйку в дверях дома встречает свекровь, и начинается новая церемония, состоящая из многих ритуальных действий. Свекровь моет ноги невестке священной водой, передает ей символический ключ от дома и вводит в дом, заставляя преодолевать ряд разных препятствий.
Брахман заканчивает ритуал чтением заклинаний и подношениями богам. Невестка раздает всем членам семьи орехи, а потом все отведают из общей миски ритуальную пищу, приготовленную из риса.
К вечеру в доме будет угощение, на которое соберутся все родственники и друзья.
На церемонии введения в дом молодой хозяйки мы не были, нас пригласили на третий день свадьбы.
И вот 8 мая около 9 часов вечера мы снова у дома Прадханов. Прадхан-младший, молодой супруг, снова сам встречает нас на улице и ведет в свой совсем еще новый дом. Мы поднялись по двум ступенькам крыльца и оказались на пороге гостиной. В комнате цементные серые стены и глиняный пол, окна без занавесок. Украшение комнаты составляют подвешенные у самого потолка календарь и цветные картинки — эпизоды из «Рамаяны» да бронзовая фигурка Будды на окне.
Хозяева дома индуисты — и вдруг Будда! Я подмечаю это и спрашиваю у Прадхана-старшего, как объяснить это содружество двух религий?
Завязался оживленный и долгий разговор. Прадхан-старший не очень внятно говорит о взаимосвязи двух древнейших религий — буддизма и индуизма, об их древности, о цели религии. В свободное время Прадхан-старший пишет историю буддизма на непали для непальцев. Наверно, для них там будет все понятно, а если и не все, значит так надо…
О некоторых религиозных обрядах Прадхан-старший говорит с улыбкой, он повторяет, что они устарели, но тем не менее он убежден, что религия необходима. Главным достоинством религии является то, что она заставляет людей думать о будущем. «А ведь у вас в стране, как и в Америке, — так он слышал, — люди не молятся и, значит, не думают о будущем, а только о сегодняшнем дне, они — рационалисты, то есть отвергают все духовное».
Тут было о чем поговорить, и я не утерпела, дала волю проснувшемуся во мне агитатору. Переводчик Гена избавил меня от мук самостоятельного плавания в английском. Я попыталась хоть что-то объяснить Прадхану. Говорила о разнице между Америкой и Советским Союзом, о состоянии религии у нас и особенно подробно о том, кто же в действительности лучше думает о будущем: буддисты с индуистами или мы — «рационалисты»?
Конечно, я не утверждаю, что мне удалось хоть в какой-то степени изменить мировоззрение моего слушателя. Хорошо и то, что в конце беседы Прадхан-старший заявил, что «он и его друзья высокого мнения о русских».
Все гости, кроме нас, были невары, и одни мужчины. В большинстве это были представительного вида люди, и сидели они солидно, молча взирая на нас и время от времени с серьезным видом делая маленький глоток из стакана с виски. Здесь был и сын Прадхана-старшего, студент, и два брата Прадхана-младшего. А из дверей, как с картины в раме, на нас смотрела серьезно, пристально и, казалось, неприветливо целая гроздь женских лиц.
Мы были в гостях уже около двух часов, поэтому решили, что настало время вручить молодоженам наш общий подарок — радиоприемник, и можно будет ехать домой. Мы уже встали, готовые прощаться, но Прадхан-младший воспротивился этому. «Сейчас к вам выйдет Мана», — сказал он. Мы сели.
Мана вышла к нам в том же малиновом свадебном сари, в котором была позавчера, но теперь его конец не закрывал ее лица и голова была открыта. Она вошла тихо, плавной походкой и поздоровалась с нами по-русски за руку. Меня она, оказывается, знает и сказала об этом, а больше не разговаривала, сидела потупясь и скоро ушла. Зато Прадхан-младший все время был с гостями, он любезно угощал всех виски, жареной печенкой, сыром, орешками. Я не хотела пить виски, но Прадхан по-русски сказал: «Ради меня». Отказаться было невозможно.
Мы снова встали со своих мест, чтобы попрощаться, но теперь уже Прадхан-старший не захотел отпустить нас и сказал, что сейчас будет угощение.
— Да ведь угощали уже.
— Нет, вот теперь будет угощение.
Пришлось подчиниться.
Перешли в соседнюю тускло освещенную комнату. В углу низкая широкая лежанка, посередине стол под белой простыней. Стол был накрыт на пять персон по-русски: тарелки, вилки, ножи, ложки (непальцы едят руками из мисок или с подносиков, сидя на полу). За стол сели мы, четверо русских, и Прадхан-старший. Сидим чинно, на закуску на столе только смотрим. Уж очень густо все приправлено перцем, покрыто серым слоем. Прадхан-старший предложил приступать к еде. Надо решаться. Я стала жевать… Вдруг появился Пра-дхан-младший, он нес дымящееся блюдо: тушеную курицу в соусе с гарниром из риса, с орехами и горохом. Очень вкусно. А Прадхан несет уже другое блюдо. После жареного картофеля появились яйца в желтом соусе, печенка. Сладкое — молочно-желтый кисель с кусочками мандаринов и горячие рисовые шарики шоколадного цвета — принесла с приветливой тихой улыбкой молодая хозяйка Мана.