Любопытные остановились на некотором расстоянии. Щелкали языками, качали головой. Ни к юноше, ни к машине никто не прикасался. Только к вечеру явились родственники юноши и увезли его тело.
А бык между тем все еще лежал, развалясь, на дороге, никем не потревоженный. Когда наконец на него обратили внимание, то заметили, что его тело давно перестало быть вместилищем души.
Интервью с йогом
Я долго ждала этой встречи, встречи с йогом, человеком в нашем понятии почти сказочным, выдуманным, нереальным. Но оказывается, есть такие люди на земле — в Индии и в Непале. Однако и здесь их немного. Разные садху, полуголые, вымазанные пеплом с головы до ног или прикрытые шкурой, с войлоком волос на голове — это, конечно, не то, совсем не то… Хотя в нашей печати в последние годы появлялись сообщения о йогах, это не меняет дела, так как все они касались йогов, которые занимались системой хатха йога. Мне представлялся случай познакомиться с йогом другой системы.
Машина ехала по неосвещенной улице между кирпичных домов, стоящих друг к другу вплотную. Был только восьмой час вечера, а люди, казалось, уже спали. Чернели провалы окон и дверей, только кое-где мерцал слабый рыжеватый свет. Вот и лавчонка-ресторан, ниша длиной три метра по фасаду, освещенная коптилкой. Где-то здесь меня должен встретить Партиб.
Машина остановилась, к ее дверце подошли Партиб и его жена Малати. Малати взяла меня за руку и потянула за собой. Это было нелишним: под ногами почему-то были ямы и булыжники, о которые я все время спотыкалась. Мы нагнулись и вошли через дверь сразу с улицы в узкий и низкий проход, повернули направо и поднялись по узенькой приставной лестнице на второй этаж. Здесь, на площадке, скинули обувь и шагнули за высокий порог открытой настежь маленькой двери. В комнатке на матраце, постланном на полу, сидел, скрестив ноги, он, йог. Комнатка была полна пароду. У всех стен и посередине на полу, и рядом с йогом сидели мужчины и женщины, но йогом мог быть только он, этот длинноволосый мужчина с ясным, одухотворенным и очень спокойным лицом. Худощавое, без растительности, это лицо с глубоко посаженными глазами часто оживлялось кроткой улыбкой, и тогда становились видны ровные белые зубы.
Он посмотрел на меня долгим взглядом и жестом предложил сесть рядом с собой. При этом сидевший тут непалец проворно поднялся. Один за другим стали уходить и остальные, и мы остались вчетвером.
Партиб заговорил с йогом. Затем он спросил, что же меня интересует. «Гуру (учитель) и лечит, и предсказывает, дает советы. Кстати, Вы можете спрашивать прямо самого гуру, он Вас поймет, он понимает на многих языках. Нет, он считает, что знает только непали, но… понимает всех».
— Меня интересует другое. Кто такие йоги? Суть их учения? Цель, польза этого учения… И я хотела бы больше узнать о самом хозяине, ведь у нас в стране нет йогов. Сколько ему лет, как он живет, где учился системе йогов, что побудило его стать йогом?
Хозяин, казалось, посерьезнел.
— Гуру сказал, что он нигде не учился, — перевел Партиб. — И он хочет сначала посмотреть Вашу руку.
Пришлось протянуть руку. «Но какое же это имеет отношение к системе йогов?» — подумала я.
Словно подслушав мои мысли, йог ответил: «Да, предсказания по линиям рук не имеют никакого отношения к учению йогов. Никакого!»
Йог, видимо, хотел познакомиться со мной. Он взял мою руку в свои теплые, мягкие, с длинными пальцами ладони и стал, едва касаясь, прощупывать каждый бугорок, каждую впадину на ней. Он сказал, сколько мне лет, какая болезнь давно меня мучит, описал мой характер. Сказал, сколько у меня детей, какие они, какое будут занимать положение, какое положение у моего мужа, наши взаимоотношения, занятия… и многое другое.
Я должна была сознаться себе, что йог сказал о прошлом и настоящем правду. А что касается будущего, то судить об этом еще рано. Определяя мой возраст, он сильно ошибся, но тут же поправился, когда я указала на это, и сказал, что первоначально назвал год, когда я буду сильно болеть.
— Спрашивайте, что Вас интересует? — сказал йог.
— Спасибо. Меня интересует учение йогов.
Йог помолчал немного, а потом тихим, спокойным голосом долго говорил, глядя на Партиба. Я в это время внимательно рассматривала и самого йога и его жилище.
Он сидел очень прямо на своем матраце, с ногами, прикрытыми клетчатым пледом, но и под пледом было заметно, что ноги сложены так, как полагается, — в позе лотоса.
В комнатке не было никакой мебели, как обычно у непальцев. Убранство составляли: соломенная плетеная подстилка на полу, на ней, у стены, матрац, перед ним войлочный коврик, над матрацем прикрепленная к стене черная москитная сетка, в углу рядом с матрацем изрядная куча мусора, и вообще говорить о чистоте или уюте комнатки не приходилось. По всему было видно, что ими пренебрегают: осыпавшаяся побелка на стенах, до нельзя забитые пылью оконные ниши с поломанными ставнями.
Для начала наш йог рассказал легенду о знаменитом риши (йоге) Дурбаши, который умел переселяться в любое живое существо и даже в неживое, то есть он умел направлять свою прану[44] в изучаемый предмет так, что постигал его в совершенстве. Это помогало наукам, например истории. Он мог восстановить события давно минувшего времени. «Современные риши, — продолжал йог, — не показываются людям, они, как святые, как боги, спускаются к ним только тогда, когда люди в них очень нуждаются: когда необходимо восстановить на земле мир или веру (религию). Вера — это дом, в котором живут йоги».
Выслушав эту мистическую философию, я попросила Партиба для экономии времени «спуститься на землю»— к более реальным проявлениям жизни йогов.
— Не скажет ли уважаемый хозяин, как называется его система, которой он придерживается? Я слышала, их несколько?
— Да, несколько. Он предпочитает занятия Самадхи (8-я ступень раджа-йоги). Главное в ней — умение сосредоточиваться, так сосредоточить свою мысль, что полностью уходишь из реального, здешнего мира и становишься способным постигать то, что в обычном состоянии постичь невозможно. Это состояние — состояние телепатии. Внешне его можно определить по следующим симптомам: все тело будет совсем холодным, теплым остается только грудь и голова. Тело при этом становится совершенно нечувствительным, например его можно резать. Йоги переносят хирургические операции без наркоза. Дыхания у человека в это время нет, оно находится в стадии задержки.
— Вредно ли это?
— Нет, не вредно, даже очень полезно.
— А какая польза от этого еще?
— Кроме пользы для собственного здоровья это полезно для людей. Йоги помогают людям, как я уже говорил, быть здоровыми и спокойными. Если люди знают, что их ждет, они не волнуются или волнуются меньше. Лечат же йоги все болезни, даже рак и проказу. Нет, дело не в лекарствах, скорее совсем не в них… йоги помогают больному стать здоровым, научив его управлять своим телом, всеми своими органами. Все зависит от головы, от распределения, от направления праны… Йоги могут помогать науке. Для йогов нет расстояния. Вот, например, Вы, будучи йогом, могли бы теперь, мысленно конечно, побывать у себя дома в России и убедиться, что там все в порядке. Йоги могут оживить человека, если он умер преждевременно, внушая ему мысленно, без звука, определенные действия.
Я слышала, что Вы разговариваете с индийским йогом, находясь в разных странах?
— Йоги могут разговаривать друг с другом на больших расстояниях, только это им ни к чему, их мысли будут одинаковыми.
— Я читала в здешней газете об открытии школы йога. Вы имеете к ней отношение?
— Нет, не имею. В этой школе обучают только гимнастике, то есть физическому, а мое призвание — сосредоточение. Учить же этому в той школе в центре города нельзя, там недостаточно тихо. Во время обучения сосредоточению необходим строгий режим и покой. Главное заключается в регулярных упражнениях, которым посвящаются ночные часы (с 12 до 3), утренние (с 4 до 7) и дневные (с 12 до 2). В эти часы идут занятия по сосредоточению мысли. Ученик этой школы может работать, если работа не мешает указанному режиму.