И именно поэтому сейчас спешным маршем движутся через Молдавию конные части генерала Келлера. Необходимо так напугать Болгарию, чтобы она тихо сидела в своих границах и даже голову не рискнула поднимать. Вот именно этой дополнительной цели и добивался Николай захватом Босфора и Константинополя, а также показательным маршем русской конницы. Тогда и сербы дружно выступят, и царь Константин, глядишь, примет наконец-то решение выслать свои немногочисленные войска им в помощь…
Наши же союзники явно заспешили. Испугались остаться в стороне от раздела этого «вкусного пирога». И на побережье началась высадка десанта.
А «Муромцы» сейчас выбивали ресурс моторов. Снова и снова поднимались в воздух и сбрасывали горючую смесь по прибрежным батареям Нагары и Чанаккале. Горные укрепления пока не трогали, их было решено отложить на потом. Главное сам пролив…
На удивление, турецкая авиация противодействия вообще не оказывала. В самом начале было несколько неудачных попыток атаковать наши самолеты, но они мгновенно пресекались сосредоточенным пулеметным огнем. И до земли долетали лишь обломки турецких аппаратов.
Некоторую нервозность вызвало появление в какой-то момент относительно большого отряда истребителей над Галлиполи, но, к счастью, это оказались самолеты союзников. Англичане привели в составе объединенной с французами эскадры свой авиатранспорт.
Правда, толку от него никакого не было. Если только воздушная разведка и корректировка артиллерийского огня кораблей. Да и дело это в сложившихся условиях довольно-таки неблагодарное и малорезультативное. Слишком быстро меняются приоритеты после работы наших бомбардировщиков. А чуть позже англичане и вообще перестали путаться у нас под ногами…
Глава 4
Наконец-то заканчивается этот долгий день, вымотавший всех нас до изнеможения. Чем ближе к вечеру, тем все больше кажется, что ни этот самый вечер, ни тем более ночь никогда не наступят.
Подлетное время до целей стало совсем небольшим, так что даже во время простого полета возможности хоть немного сбросить напряжение в измученных мышцах и нервах не было. И не только пилотам. Штурманы крутились, словно белки в том самом пресловутом колесе, работали не покладая рук, метались от штурманского стола к окошку с прицельной визирной линией, где ненадолго залипали и тут же возвращались обратно за стол к своим расчетам. Стрелки-наблюдатели не отрывались от своих пулеметов, до рези в глазах всматривались в небо, в горизонт, вниз, на землю. Все ждали атак турецкой авиации, оттого и не расслаблялись…
Взлетали, отрабатывали бомбами или горючей смесью по назначенным целям и возвращались к транспортам обеспечения.
Во время загрузки наступал короткий момент благословенного отдыха, когда можно было снять с педалей подрагивающие от нагрузки ноги, отпустить штурвал, уронить тяжелые руки на колени и на какое-то время просто отключиться. Закрыть сухие, уставшие от напряжения глаза, вытереть тыльной стороной ладони выступающие при этом невольные слезы, съехать немножко вниз и вперед в своем кресле, отрешиться от гула моторов снаружи кабины, от практически неразличимого плеска волны о поплавки, от скрипа натянутых швартовочных канатов, от возни матросов, обеспечивающих загрузку и, когда нужно, дозаправку под непосредственным руководством и участием нашего бортинженера…
Да, можно было расслабиться. Казалось бы… Но приходилось вставать и контролировать процесс загрузки и заправки. Личный контроль никто не отменял. Да и самому же потом в небе спокойнее будет. Разъездной катер подходил к самолету точно в тот момент, когда механики заканчивали свои работы, а аппарат был готов к вылету. Дежурный офицер передавал пакет с новым заданием и откланивался. Что сказать? Генерал Каульбарс работал эффективно и успевал за всем присматривать и вовремя отдавать распоряжения. И даже о кормежке экипажей не забыл – камбузы кораблей обеспечения радовали горячей пищей, а катера ее развозили.
Правда, принимать ее приходилось тут же, в самолете, рассевшись на чехлах в грузовой кабине, торопясь вернуть использованную посуду на борт катера.