Так и взлетаем с этим креном. И уже в воздухе выравниваемся по горизонту, разгоняемся с одновременным разворотом на нужный курс. И начинаем набирать высоту.
Пытаемся установить связь с флагманом, но ничего из этой попытки не получается. Эфир плотно забит, и мы в очередной раз прекращаем наши попытки. Ничего, цель нам задана, по ней и будем работать.
Занимаем свои восемьсот метров, усиленно крутим головами по сторонам. Не только на море сейчас столпотворение, в воздухе такая же каша творится. Это ещё хорошо, что мы развели встречные маршруты по высоте. Туда идём на восьмистах метрах, оттуда на семистах. Невысоко, но выше и не нужно. Остаётся надеяться, что экипажи в горячке атак эти высоты не попутают…
Несколько раз замечали летящие навстречу самолёты, расходились с ними на встречных курсах и разных высотах, приветствовали друг друга покачиванием крыльев, что порадовало. Молодец Шидловский, хорошо обучил своих орлов.
Турецкие форты на входе в Босфор встретили чёрными дымами пожаров, разбитыми стенами укреплений и большими воронками от разрывов, отлично видимыми сверху. И наших кораблей перед проливом уже не видно. Все ушли вперёд, к Константинополю, и далее к Дарданеллам. Впрочем, не все. Кое-кто остался прикрывать огнём корабельной артиллерии высадку и поддержку первой части десанта.
Над городом проходим спокойно. Восемьсот метров высота небольшая, можно невооружённым глазом рассмотреть наши транспортные корабли у берега, муравьиную суету на улицах и площадях города. Кое-где начинают подниматься в небо пока ещё редкие бледно-синие дымки пожаров. Жаль. Похоже, одними этими дымами дело не ограничится – достанется туркам и городу по полной. Как-то не по себе стало от этой простой мысли. Всё-таки это мы принесли в этот город беду, на своих крыльях. Вряд ли что-то подобное могло получиться без нашей массированной атаки с воздуха. После нашей горючей смеси батареи на фортах активного сопротивления уже и не могли оказать. А как его окажешь, когда под ногами у защитников даже земля горит? А смесь умудряется в казематы протечь, зарядные ящики воспламенить. И не потушить её ничем. Если только землёй засыпать. А пока это сообразишь… Первая мысль – заливать водой. А от воды огонь только веселее разгорается…
Ничего. Мы первые на них не нападали! Это горячий ответ туркам за обстрел Крыма!
Перед атакой на всех кораблях, во всех частях и подразделениях были проведены торжественные молебны и беседы с личным составом. Даже наши экипажи поучаствовали. Было разъяснено, что мы идём на правое дело – возрождать православную веру на Босфоре, чтобы вновь засиял крест на святой Софии!
Уходим вправо, в сторону верфи, встаём в вираж и смотрим на результат нашей атаки. А хорошо внизу горит! Похоже, кто-то из идущих за мной самолётов в первом заходе не удержался и отработал по прилегающим к «Гебену» складам. Уж не знаю, что там именно было, но рвануло хорошо! Мало того, что все строения разлетелись по округе, так ведь и самому крейсеру хорошо досталось – положило правым бортом на воду. Наблюдаю с превеликим удовольствием лежащий на боку корабль с развороченной бочиной. Из огромной пробоины, отлично заметной сверху, тянется к небу столб дыма. И даже языки пламени в этом дыму пару раз мелькнули.
Выполнить ещё один заход? Добить? А зачем? Ведь он уже почти наш. Поэтому не нужно добивать уже свой корабль. Всё потом меньше средств уйдёт на его восстановление. Поэтому уходим. Курс на Дарданеллы.
Час полёта – проходим острова. Перед проливом – морская баталия. Ровная линия наших кораблей и разбросанная рваная турецкая. Мне сверху не разобрать, но у нас же есть целый морской офицер в экипаже! А уж ему-то опознать силуэты турецких кораблей раз плюнуть. Как и наши…
Поэтому будем выполнять полученную перед вылетом задачу – атаковать вражеские корабли. Кто тут самый опасный?
И стоящий у меня за спиной штурман вытягивает руку и указывает нашу новую цель. Понятно.
Проходим над нашими кораблями, разворачиваемся к проливу и занимаем боевой курс.
Противник уже научен горьким опытом – замечают нас сразу, стараются уйти в сторону, выполняют отворот. Вспыхивают внизу бледные и частые вспышки выстрелов, и я иду змейкой. Впереди и чуть в стороне распухает облачко шрапнельного разрыва. Мимо! Значительно ниже нашей высоты. Страшно! В груди растёт стылый ком, поднимается к горлу и… Пропадает бесследно! Смывается накатившей злостью.