-- Да пошёл ты!..
-- Михаил коров доил! -- завопил он, и битый час скрежетал как железом по стеклу, давя, видимо, на нервы, пока с улицы не пришла жена и сказала:
-- Мол-чать!
И он заткнулся. Рисунки пришлось перенести. Всё-таки его место.
Он невзлюбил новостные каналы телевидения и, когда показывали кровь, насилие и катастрофы, все норовил вырубить декодер. Зато обожал российский "Ералаш" и американские комедийные и семейные сериалы, и с удовольствием подхихикивал, точнее -- сохихикивал, а расчувствовавшись, бормотал над ухом -- farewell... reason... broken heart... love you... lovely...
По-моему, он шарил по всему компьютеру, некоторые документы я находил в других местах. Но ничего не пропало. Я ввел в систему нового пользователя "Тимоша" и написал: "Тимоша, руки прочь от моих документов!"
Утром я открыл компьютер -- он нарисовал рожицу типа колобка. Колобок вдруг подмигнул, расплылся в улыбке и заржал по-лошадиному. Этот тип добрался уже до программирования. Я ответил недвусмысленным намёком -- пляшущими под лезгинку рисованными кавказцами с кинжалами.
Он не замедлил со встречным -- весёлой взбалмошной вороной со скрипучим фальцетом: "Гуляй, гуляй, Аполлоша Бельведерский..."
Что-то слишком способный малец. Нет, не возьмёшь! Желание взять верх томило меня. Но не стал с ним биться ни в шашки, ни в шахматы, кожей предощущая железную хватку опытного турнирного бойца. Играть решил с ним в буриме -- пишу начало стиха, он продолжает, потом я, и т.д. А ну-ка -- начну под Маяковского, он-то его не читал:
Ученье -- свет, а неученье -- тьма.
Он подхватил:
Учили меня уму-разуму.
Я (не найдя ничего лучшего):
Тут недоучке сойти с ума
Он:
Со всеми Тимошами разными.
М-да... Что-то найти, что ему не по зубам. Взгляд упал на газетный заголовок недельного бульварного таблоида -- "Гражданские свободы ограничиваются!" А вот это годится. Ну гад, держись! Я набрал на клавиатуре:
Свобода каждого человека ограничивается...
-- пошел на кухню напиться, вернулся, и...
...только свободой другого человека!
Все -- надо завязывать. Я сдался.
III. Мелодия для флейты
Подрабатывал я субботней, самой выгодной, доставкой пиццы. Выжатым, далеко за полночь, вваливался в двери.
-- Я, как солдатка, -- расстраивалась жена, -- жду мужа с поля битвы. Не ложись немытым.
Не было ни сил, ни желания, хотелось только есть, тупо смотря телевизор с выключенным звуком, и спать. К тому же я помнил, как во время ночного душа дед снизу стучал тростью в потолок, и жаловался после всему дому. Сами собой смыкались тяжёлые веки -- подождем... утром... будет... мож...
Ночью я услышал звук душа. Пошел было спросонья выключать воду, потом с полпути вернулся в спальню -- жена спала. Я вернулся к закрытой двери ванной, она у нас не запирается, хотел зажечь там свет, но передумал -- вдруг испугается. Согнул палец и хотел даже постучать, но не решился -- может у него интимная гигиена, а тут я... Потоптался и пошёл спать. Сосед не стучал. Вода скоро прекратилась.
Утром я набрал в компьютере:
"Тимоша, будь человеком! Нас же отсюда выгонят..."
Он ответил:
"Yes sir".
Теперь вода лилась коротко между шестью и семью часами утра. Но пол всегда был сухой. При всей любви к воде Тимоша панически боялся наводнений. Если жена ставила набирать воду для мытья пола и отвлекалась другими делами, предусмотрительный Тимоша закрывал кран ровно на половине ведра. Причем с такой силой, что освобождать кран приходилось мне.
-- Тимоша, не усердствуй.
-- Если бы не я, вы бы уже давно пропали.