— Нечего и говорить. Статистика простая — те, кто поднимаются вверх, устраняют тех, кто на выходе.
— Зачем же ты мне все это подстроил?
— Захотелось тряхнуть стариной, оживить прошлое. Самому возраст не позволил, так хоть посмотреть на других. Если бы ты нашел меня раньше, может, риск для тебя и не был бы так велик, но ты припозднился, приятель. Так что готовься к худшему.
— Премного благодарен. Где товар?
— В старом крытом грузовике позади дома. Не спрашивай, как я это провернул. Когда-нибудь прочитаешь в моих мемуарах.
Сунув руку в карман, он вытащил ключ зажигания и бросил мне.
Видавший виды «додж», с помятыми крыльями и перекошенными дверями, стоял в тенечке за домом. Старое армейское одеяло прикрывало дырявое сиденье, а со стороны водителя не было стекла. Открыв ключом зажигания задние дверцы, я распахнул их и при свете спички увидел матовый блеск полированного орехового гроба с закрытой крышкой. Шэрон ахнула, еще крепче вцепившись в мою руку. Разжав ее пальцы, я влез внутрь и приоткрыл крышку.
— Дог… — прошептала Шэрон, блестя глазами.
— Ничего себе трупик, детка. Героина здесь хватит, чтобы навеки усыпить всех нью-йоркских наркоманов.
Захлопнув крышку, я вылез из грузовика.
— Дог… — повторила она. — Героин?
— Да сколько!
— Твой?
— Все мое. Пачки миллионов долларов, и все мои.
Даже не глядя на ее лицо, я увидел на нем отвращение. Оно звучало и в ее голосе.
— Что ты собираешься с ним: делать?
— Продать, конечно, — ответил я.
Больше она не взяла меня под руку. Сделав шаг назад, она отступила в тень.
— Я ненавижу тебя, Дог, — произнесла она очень спокойно.
— Вот и ладушки. Ты даже не понимаешь цену всего этого.
— Прекрасно понимаю. Мне надо было раньше прислушаться к тебе. Мир был бы гораздо лучше без таких, как ты.
— Погоди, недолго ждать.
— И погожу. Тем более, ты сам пригласил меня на последнее действие.
У меня сжалось сердце, но надо было и это выдержать.
— Да, пригласил.
23
Трудно выглядеть непринужденным, когда смотришь в дуло кольта, а за кольтом стоит человек, которого, по твоим расчетам, должны были уничтожить уже несколько часов тому назад.
— Еще одна услуга, дружище, иначе салон Веллера- Фабре навсегда лишится своего сотрудника. Назови новый контактный номер и скажи, где его найти.
— Пожалуйста… мистер Келли, вы знаете, что случится, если я вам скажу…
Сжав покрепче рукоятку револьвера, я нехорошо усмехнулся.
— Я знаю, что случится, если не скажешь.
Долго выбирать не пришлось. Он сказал, а я стукнул его кольтом по черепу, чтобы он на время отключился. Мыс Шэрон вернулись к грузовику. Я взглянул на часы: до рассвета оставался еще час.
Подъехав к бензоколонке, я заправился и позвонил кое-куда.
— Неужели ты убил бы его, Дог? — спросила Шэрон, когда я сел за руль.
— Он был бы не первый.
— Я спросила не об этом.
— Он знал именно это, — ответил я.
Когда-то Фрипорт был небольшой сонной деревушкой на Лонг-Айленде. Но неумолимое наступление прогресса превратило ее в еще один задыхающийся от собственных выбросов город.
Найдя нужную улицу и дом, я подъехал к нему с погашенными фарами. Чет Линден спокойно почивал внутри, уверенный, что отданный приказ выполнен, а век электроники позволил обеспечить надежную охрану вокруг дома.
Шэрон наблюдала, как я управился с электронной охраной с помощью пары небольших хитрых железок, проскользнул в окно и отключил сигнальный звонок у двери. Войдя в дом, Шэрон посмотрела на меня стальными глазами… защитника животных, который ждет, когда бык поднимет на рога матадора.
Чета разбудило холодное дуло револьвера, уткнувшегося ему в ребра, и мой голос, обращенный к Шэрон.
— Милая, зажги свет.
Зажглась люстра, и на лице Чета отобразилась невыразимая злость на самого себя за свое поражение. Он даже не шевельнулся, когда я выхватил револьвер у него из- под подушки.
— Ты сделал грубую ошибку, Чет. Я просил тебя оставить меня в покое и даже предупредил о последствиях.
— Ты — мастер, Дог. Что случилось с Блэки и остальными?
— Догадайся.
— Значит, ты все-таки свернул с пути, — сказал Чет.
— Вставай и одевайся.
— А что, убить меня надо обязательно одетого?
— Ты же всегда говорил, что во мне есть стиль.
— У таких, как мы, всегда одинаковый конец.
— Всегда.
— Мне жаль, Дог.
— Не жалей.
— Я не себя жалею, а тебя. Мне больно, что ты свернул с прямого пути. А вы, — он посмотрел на Шэрон, — вы знаете о нем… все о нем?