— Испытываешь ностальгию? — спросил Эл.
— Ты слишком поздно родился, приятель.
— Пожалуй, — улыбнулся он. — Кофе хочешь?
— Спасибо, нет.
— Итальянской салями не хочешь? Получили на той неделе, духовитая как черт. Поешь, будешь благоухать целый день.
— Ага. До сих пор помню, как ты меня угостил в последний раз.
— Ну и дух был, особенно когда рыгнешь в противогаз.
— Ядреный. Как вы, итальяшки, только едите такую снедь?
— А вы, ирландцы, чем питаетесь? Похлебкой из солонины, капусты да разварившейся картошки. Крестьянское варево.
— Ничего подобного, это — еда людей с достатком.
— Думаю, ты можешь теперь позволить себе кое-что получше.
— Рад, что ты провел расследование, капитан.
— Я всегда знал, что ты далеко пойдешь. — Он налил себе кофе и опустился обратно в кресло. — Ты знаешь, незаметный итальянец из бедного квартала часто размышлял, как устроен парнишка из богатой семьи. В форме мы все казались на одно лицо, однако разница оставалась.
— Ну и как же этот итальянец с бедной окраины ощущает себя на старом месте?
— Великолепно. Я утер нос всем, кто остался из старой гвардии. Люблю, когда мне завидуют. Они думают, я связан с мафией.
— Ты их разубедил?
— Зачем? Так они меня больше уважают, особенно новички.
— Если крестные отцы узнают правду, тебе не поздоровится.
— Однажды пытались узнать. Я заставил их себя уважать.
— Как?
— Просто. Я сослался на тебя.
— Представляю, какое это произвело впечатление.
Эл задумался, вспоминая, и его губы медленно растянулись в ухмылке.
— Не поверишь, Дог. Они послали трех своих отборных головорезов, чтобы разделаться с тобой, и с тех пор они как сквозь землю провалились. Исчезли, и все. Ни трупов, ни слухов. Полное и абсолютное исчезновение, как будто их вовсе не было. Зато дня через три после исчезновения либо чья-то роскошная вилла полыхнет, либо прогулочная яхта необъяснимо взорвется. Чуть не забыл. Ребята из французского Сопротивления раздобыли неопровержимые доказательства, что один тип из Неаполя сотрудничал с нацистами, и повесили его на колокольне церкви, куда он делал богатые пожертвования.
— Ты действуешь через мою голову, приятель, — заметил я.
— Ну и что? — ответил он с шутливым вызовом. — Может, я читаю твои мысли. А ты разве не рискуешь, объявившись вдали от своего театра боевых действий?
— У тебя чертовски богатое воображение.
Согласно кивнув, он пристально посмотрел на меня.
— Надеюсь, и у тебя тоже. Некто с твоими приметами оставил после себя кучу следов, и там и здесь. Эхо от тебя раскатистое, Дог. Почему ты не вернулся домой вместе со всеми?
— Общественные интересы и игры вокруг них — не мое призвание.
— Ты мог бы заполучить все заводы Бэрринов. Старик бы поладил с тобой.
— Мне нужны только мои десять тысяч.
Эл отрезал себе еще кусок колбасы, снял кожицу и вынул две банки пива из холодильника. Открыв их, он протянул одну мне. Пиво было вкусное и приятно пощипывало во рту.
— Ну. докладывай, старина. — сказал я.
— Ты знаешь, пожалуй, ты мне больше нравился в прошлые времена. Сейчас ты опасный тип, — заключил Эл. Ему не надо было заглядывать в свои досье. Он все хранил в голове, до последней мелочи. Дожевав колбасу, он посмотрел в окно, а затем повернулся ко мне. — Тебе как, с подробностями?
— Дай общую картину.
— Лады. Если не копать вглубь, предприятия Бэрринов выглядят прилично. Они держатся на правительственных заказах и на заказах старых клиентов, которые были высокого мнения о твоем деде. Но производство находится на грани. Оборудование устарело, выручает только то, что в свое время старик закупил все самое новейшее. Два сотрудника корпорации Бэрринов, работавшие с первого дня ее основания, нанесли ей ощутимый удар, изобретая побочное изделие, более ценное, чем основная продукция. Твои братья оспорили их авторские права как раз в тот момент, когда эти ребята открыли нечто потрясающее. Но они жутко обиделись и подали в отставку. Не прошло и года, как они поумирали и унесли с собой свою великую тайну.