— Как раз для новостей. Слушай, я знаю этих людей…
— Рад за тебя. А как дела с женским вопросом?
— Ты можешь о чем-нибудь думать, кроме баб? Раньше только о полетах… а теперь вдруг только о дамах.
Прикончив питье, я глубокомысленно заметил:
— С ними как-то приятнее.
— Прости, что я повторяюсь, но ты совсем рехнулся. Окончательно.
— Это вряд ли можно считать ответом на мой вопрос.
Ли безнадежно пожал плечами и отхлебнул виски прямо из бутылки.
— Там будут все волчицы Нью-Йорка, и не пытайся сказать…
— Что?
— Что они отличная компания для такого старого кобеля, как ты.
Я засмеялся и попросил налить мне еще.
6
Сначала Шэрон решила не ходить на очередное сборище, которое устраивал Уолт Джентри. Соберется все та же знакомая публика: несколько современных знаменитостей, обязанных чем-то хозяину, с полдюжины почти угасших звезд, которых еще узнавали благодаря повторному показу допотопных фильмов с их участием, да куча прихлебателей, отирающихся у кинобизнеса. Могут появиться свежие лица, скорее всего из Европы или с Западного побережья, возможно, будет недоставать некоторых завсегдатаев, которым обрыдли эти сборища и они предпочли укрыться в каком-нибудь тихом уголке под благовидным предлогом «съемок на натуре».
Шэрон собиралась пойти на закрытый просмотр последней картины компании «Кейбл-Ховард». Но С. К. Кейбл, давно полагавший, что его сотрудники должны работать на него двадцать четыре часа в сутки без выходных, настоял, чтобы она присутствовала на приеме, поскольку ходили слухи, что Уолт Джентри собирается вложить несколько миллионов в какое-то совместное кинопредприятие… если найдет подходящих партнеров. И если компании «Кейбл-Ховард» удастся стать этим партнером, Шэрон Касс перепадет приличная премия, а возможно, и небольшой процент от сделки.
«Миленькое дельце, — думала она. — Я становлюсь деловой соблазнительницей. Фирма считает, что я принадлежу ей вся без остатка. И они еще поносят проституток и смеют натравливать на них полицию. Ничего себе, современная мораль!»
Сидя перед зеркалом, освещенным несколькими бра, она пристраивала на левый глаз искусственные ресницы. Поработав затем косметическим карандашом, она придала глазам трогательно наивное выражение и откинулась, удовлетворенная достигнутым результатом.
«Хороша, — подумала она. — Такая вся волнующе женственная, вызывающе красивая — отличная цель, приманка. Впрочем, самая заурядная приманка. Зарплата— пятнадцать тысяч долларов в год плюс расходы на отлавливание лопухов. Правда, если Кейбл бывает особенно доволен работой, то еще подкидывает премию».
Что с тобой, Шэрон? Ведь ты была когда-то милой провинциальной девочкой с лучезарными глазами и чистыми идеалами. Ты любила запах свежескошенной травы и морского ветра, собирала ракушки и жуков. Потом превратилась в фотомодель журнала «Фьючер», демонстрируя одежду для подростков до тех пор, пока не пришел день, когда обнаружилось, что ты уже выросла. Первым это открытие сделал главный редактор журнала. Он так трубил о тебе, что корпорация «Кейбл-Ховард» сделала предложение сниматься в фильме о проказах на солнце, воздухе и воде. О, ты была великолепна, секс- малышка. Только тебе не нравилось, что к тебе вяжутся разные помощники режиссеров и мокрогубые директора картин, которые еще вчера были простыми посыльными. Ты предпочла откупорить свое вино для С. К. Кейбла. Оно ударило ему в голову настолько, что он счел тебя достаточно сметливой для работы в штате фирмы. Ты несколько переусердствовала в работе и стала тем, кем стала.
Шэрон встала, разглядывая себя обнаженную в полный рост. Чистый ангелочек, только переросший.
— Я все еще нравлюсь себе, — прошептала она. — Это единственное, что у меня осталось.
Из зеркала на нее пристально смотрела загорелая красавица.
— Какое необычное чувство, — сказала Шэрон.
Красавица продолжала молча смотреть на нее, а затем медленно улыбнулась.
В приглашении было указано, что гостей ждут к 6.30. Выдерживая тон, Шэрон явилась с опозданием, но все равно времени оказалось достаточно, чтобы выпить бокал шампанского, получить два любовных предложения, поприветствовать полную комнату народа и вытерпеть разглагольствования Рауля Фучиа. Трудно припомнить, как это все началось. Оторвавшись от своих привычных мыслей, она вслушалась в почти гипнотический голос чувственного худощавого мужчины, стоявшего рядом с ней.
— Но, моя дорогая, женщины — настоящие хищницы. Они только и делают, что… как бы это выразиться?., выслеживают добычу. Мужчины же просто поддаются им по собственному выбору.