Ох, бедная, нежная Нора, с которой они любили иногда втайне хлопнуть немножечко джина или водки в прачечной больницы «Кэти Рассел», хихикая, словно юные школьницы в летнем лагере. Широко раскрытые глаза Норы смотрели на яркое полуденное солнце, а голова ее была вывернута назад под каким-то немыслимым углом, словно она, даже умершая, старалась оглянуться через плечо, удостовериться, что с Эльзой все хорошо.
Эльза, с которой все было хорошо — «всего лишь переволновалась», как говорили когда-то в их госпитале о тех редких счастливчиках, которым выжили при подобных обстоятельствах, — начала плакать. Опираясь на борт автомобиля, она сползла наземь (разодрала плащ о разорванный металл) и села на асфальт шоссе 117. Так она сидела и плакала, когда к ней подошли Барби с его новым приятелем в кепке «Морских Псов».
3
Морской Пес оказался Полем Джендроном, бывшим торговцем автомобилями с севера штата, который два года назад, выйдя на пенсию, поселился на ферме своих покойных родителей в Моттоне. Это и еще многое другое о Джендроне узнал Барби за время, которое прошло с того момента, как они покинули место катастрофы на шоссе 119 и натолкнулись на другую аварию — не такую зрелищную, но все равно ужасную — там, где границу Милла пересекало шоссе 117. Барби охотно пожал бы руку Полю, однако такое добродушие пришлось отложить до той минуты, когда они, наконец-то найдут место, где заканчивается барьер.
Эрни Келверт дозвонился в Военно-воздушные силы Национальной Гвардии в Бангоре, но ему пришлось подождать, прежде чем он получил возможность объяснить причину своего звонка. Тем временем приближение воющих сирен предшествовало неминуемому появлению местных законников.
— Только не рассчитывайте на пожарную бригаду, — предупредил тот фермер, который прибежал через поле со своими двумя сыновьями. Его звали Алден Динсмор, он все еще никак не мог отдышаться. — Они в Касл Роке, жгут там для практики какой-то дом. Тут бы им было на чем потренерова…
Тут он заметил, что его младший сын приближается к тому месту, где, повиснув посреди пронизанного солнцем воздуха, высыхал кровавый отпечаток ладони Барби.
— Рори! Ну-ка, прочь оттуда!
Рори, с горящими от любопытства глазами, проигнорировал отца. Он протянул руку и постучал костяшками пальцев немного правее отпечатка ладони Барби. Но еще за мгновение до этого Барби успел заметить, как повыступали пупырышки на руке у этого мальчика в свитере «Уайлдкетс»[47] с обрезанными рукавами. Что-то было там, что-то такое, что реагировало на приближение к барьеру. Единственное место, где Барби испытал подобное ощущение, был большой электрогенератор в Эйвоне[48], во Флориде, около которого ему как-то случилось обжиматься с девушкой.
Звук, который прозвучал из-под кулака мальчика, более всего напоминал тот, которым откликнулась бы на удары рукой кастрюля из жаропрочного стекла. Это зрелище заставило замолкнуть небольшую толпу зевак, которые сплетничали, засмотревшись на догорающие останки лесовоза (а кое-кто еще и снимал их на свой мобильный телефонам).
— А я бы зассал, — произнес кто-то.
Алден Динсмор схватил сына за рваный ворот свитера, оттащил назад, и тогда влепил ему звонкий подзатыльник, как незадолго перед этим сделал это старшему.
— Не смей! — закричал Динсмор, теребя мальчика за плечи. — Никогда не смей делать что-то подобное, если не знаешь, что это такое!
— Папа, оно словно стеклянная стена! Оно как…
Динсмор вновь встряхнул сына. Одышка у него все еще не прошла, и Барби опасался за его сердце. — Никогда не смей! — повторил он и толкнул мальчика к его старшему брату. — Присматривай за этим дураком, Олли.
— Слушаюсь, сэр, — доложил Олли и оскалился младшему.
Барби посмотрел в сторону Милла. Теперь он увидел проблески полицейского автомобиля, который приближался, но намного впереди него — так, словно какой-то уважаемый чиновник по большой милости позволил себя эскортировать — двигалось что-то черное, похожее на гроб на колесах: «Хаммер» Большого Джима Ренни. На этот вид откликнулись зудением еще не зажившие синяки и ссадины, которые Барби получил в потасовке на парковке возле «Диппера».
Конечно, Ренни-старшего там не было, но главным заводилой выступил его сын, а Большой Джим покрывал Джуниора. Если в результате этого жизнь в Милле стала тяжелой для какого-то странствующего повара — настолько тяжелой, что этот повар встал перед дилеммой, не поднять ли ему сраку и не убраться ли из этого города подальше — тем лучше. Барби не хотелось торчать здесь, когда подъедет Большой Джим. Особенно, когда он прибудет вместе с копами. Дюк Перкинс относился к нему вполне корректно, а вот второй — Рендольф — смотрел на него так, словно Дейл Барбара был куском собачьего дерьма на модельном ботинке.