А ведь появление такого чудовища не было неизбежным. Эта мысль вновь и вновь приходила Джулии в голову. Всего семьдесят часов прошло с того момента, как Честерс-Милл отрезало от окружающего мира, всего, что ни назови, хватало, за исключением сжиженного пропана, запасы которого таинственным образом куда-то подевались.
Потом она скажет: «Именно в этот момент город наконец-то осознал, что происходит». Наверное, вывод Джулии отчасти соответствовал действительности, но полностью ее не устроил. С полной определенностью Шамуэй могла сказать (и сказала себе) только одно: она наблюдала, как ее город сходит с ума, и после этого ей уже никогда не стать прежней Джулией.
10
Первыми объявление видят Джина Буффалино и ее подруга Гарриет Бигелоу. Обе девушки в белой униформе медсестер (идея принадлежала Джинни Томлинсон; она полагала, что белая униформа успокаивала пациентов лучше, чем полосатая) и выглядят такими милашками. Также они выглядят усталыми, несмотря на свойственное молодости умение восстанавливать силы. За их плечами остались два тяжелых дня, впереди – еще один, а выспаться им не удалось. Они пришли, чтобы купить шоколадные батончики – для всех пациентов, кроме бедного диабетика Джимми Сируа, – и девушки говорят о метеорном дожде. Разговор обрывается, когда они видят объявление на двери.
– Магазин не может закрыться, – не верит своим глазам Джина. – Сегодня вторник. – Она прижимается лицом к стеклу, руками отсекает яркий утренний свет, чтобы посмотреть, что происходит внутри.
Пока она этим занимается, прибывает Энсон Уилер в маленьком автофургоне. Рядом с ним на пассажирском сиденье находится Роуз Твитчел. В «Эглантерии» обслуживать последних посетителей они оставили одного Барби: завтрак подходил к концу. Роуз выскакивает из кабины автофургона еще до того, как Энсон заглушает двигатель. Список покупок у нее длинный, и она хочет купить все, что сможет, и побыстрее. Потом замечает объявление о закрытии.
– Какого черта?! Я виделась с Джеком Кейлом вчера вечером, и он ничего такого не говорил.
Обращается она к Энсону, который идет следом, но отвечает ей Джина Буффалино:
– Внутри по-прежнему всего полно. Все полки заставлены.
Подъезжают другие люди. Супермаркет должен открыться через пять минут, и Роуз – не единственная, кто решил начать день с покупок. Люди проснулись по всему городу, увидели, что Купол на месте, и приехали, чтобы пополнить домашние запасы. Если бы Роуз спросили, почему многие изменили привычный распорядок дня, она бы ответила: «Такое случается всякий раз, когда синоптики выдают штормовое предупреждение или сообщают о надвигающемся буране. Сандерс и Ренни не могли выбрать худшего дня, чтобы сыграть в свою грязную игру».
Среди тех, кто приехал пораньше, Второй и Четвертый патрульные автомобили полицейского участка Честерс-Милла. Тут же подкатил и Френк Дилессепс на своей «нове» (наклейку «Задница, БЕНЗИН ИЛИ ТРАВКА – НА ХАЛЯВУ НЕ ПОДВОЖУ» он с бампера соскоблил, чувствуя, что для полицейского это перебор). Картер и Джорджия – во Втором, Мел Сирлс и Фредди Дентон – в Четвертом. Они припарковались на улице, около «Maison des Fleurs»[4] Леклерка, выполняя приказ чифа Рэндолфа. «Не надо приходить туда слишком рано, – инструктировал их Рэндолф. – Подождите, пока на парковку не съедутся с десяток автомобилей. Возможно, люди прочитают объявление и разъедутся по домам». Этого, разумеется, не происходит, и Большой Джим прекрасно знал, что не произойдет. А появление полицейских, особенно таких молодых и по большей части таких грубых, только разжигает страсти, вместо того чтобы их успокоить.
Роуз накидывается на них первой. Целью для атаки выбирает Фредди, показывает ему длинный список всего, что надо купить, тычет пальцем в окно, за которым на полках выложены практически все товары, за которыми она приехала.
Фредди поначалу вежлив, отдавая себе отчет, что люди (не совсем толпа, пока еще не толпа) наблюдают, но так трудно сдерживаться, когда тебя тюкают и тюкают. Разве Роуз не понимает, что он всего лишь выполняет приказ?
– И кто, по-твоему, кормит этот город, Фред? – спрашивает Роуз. Энсон кладет руку ей на плечо. Роуз ее стряхивает. Она знает, что Фред видит ярость на месте глубокой печали, которую Роуз испытывает, но ничего не может с этим поделать. – Ты думаешь, грузовик «сиско», набитый продуктами, спустится с неба на парашюте?
– Мэм…
– Ты это прекрати! С каких пор я стала для тебя «мэм»? Ты двадцать лет четыре или пять дней в неделю ешь в моем заведении пирожки с черникой и отвратительный непрожаренный бекон, который тебе так нравится, и всегда называл меня Роуз. Но завтра ты есть пирожки не будешь, если я не куплю муку, и разрыхлитель теста, и сироп, и… – Она замолкает. – Наконец-то! Кто-то внял голосу разума. Слава Тебе, Господи!