– Господин Лорд–Магистрариус, что прикажете?
– Ох, ты здесь. – С удивлением, но с нотками льда в голосе проговорил сидящий мрачный человек и тут, же сам спросил. – Что тебе нужно?
– Приказы.
– Оставь меня. – Грузно кинул глава Имперор Магистратос. – Иди и передай мои указания, чтобы все те, кто на нашей стороне из Департаментов Власти начинал действовать согласно протоколу. Иди, мне нужно обратиться к нашему убогому подкреплению из Милана.
– Кстати, а почему вы их не пригласили на это собрание?
– Хах. – Усмехнулся Главный Лорд. – Здесь собрались истинные оппозиционеры, а не студенческая подделка. Они б опозорились. Им не место в нашем парламенте, – презрительно сказал глава правительства, лишь грубо добавил. – Иди уже.
Теренций повиновался и скоротечно вышел из просторного кабинета, и зале повисла полная непроницаемая тишина. Был слышен лишь шум за окном.
Лорд–Магистрариус подавил весь мрак и презрение. Он на старом планшете набрал пару кнопок и заговорил в него.
– Здравствуй, Мицелий…
Глава тридцать седьмая. Встреча «братьев»
Шпиль тускло светился в ночи, отчего складывалось такое ощущение, что он представляет собой слабо тлеющий уголёк, возвышающийся посреди чёрного гонного массива, который был ласково укутан в снег и мрак. Да и к тому же всё нарастающий снегопад и порывистый ветер делали это место практически тихим, оставляя только жуткие завывания вьюги, ставшие подобно печальному и плачущему напеву старой вдовы.
Было уже около восьми часов вечера. Большинство собравшихся собратьев по ордену давно разъехались по собственным делам и готовились снова явиться сюда через несколько часов и вынести важное решение, которое решит судьбу Рейха.
В коридорах огромного и величественного здания царила непроницаемая тишина и пустота. Вся постройка буквально уснула, медленно ввергаясь в пучину таинственной тишины, которая была похожа на тишь кладбищенскую. Практически во всех коридорах, комнатах и помещениях в шпиле царила тишина и одиночество, даря всему шпилю странное и мистическое спокойствие, от которого стыло в жилах, но только в одном кабинете Данте была жизнь.
Кабинет не был на самом верху высоченного шпиля, ибо там располагалась «Железная Палата», где заседал Капитул во время решений незначительных проблем, относящихся к негласной «корректировки» курса империи. Кабинет Великого Консула располагался возле зала заседания всего ордена.
Само помещение, где проводил больше всего времени и жизни проводил Данте, не было столь роскошным, изысканным и богато украшенным, как весь остальной шпиль. Это был скромный кабинет, но и не лишённый вкуса. В нём была пара картин морской тематики, повествующих о морских сражениях Рейха и пиратского союза «Чёрный глаз», который годами времён «Европейского Раздора» властвовал в средиземном море; деревянный резной рабочий стол в углу; пара махровых ковров; несколько весьма простых неэкзотических комнатных растений, стоящих на окнах. А сами окна были сделаны из дорогого и цветастого витража. В самом помещении была скромная кровать, стул, пара кресел и ещё несколько обязательных атрибутов.
На кресле у рабочего стола расположился Данте, который медленно и дотошно копошился в своих бумагах и мало обращал внимание на то, что происходит вокруг. На стуле у входа в кабинет сидел Верховный Инквизитор уже без своей разбитой брони, а облаченный в классический костюм Рейха, отличавшийся тем, что брюки были сильно заужены, а пиджак опускался, чуть ли не до колен. Рядом с окном, опёршись локтями на мраморный подоконник, в длинном сером пальто стоял инспектор, а на зелёном кресле у кровати восседал Командор.
– Рассказывай, Карамазов, как жизнь? – с задором вопросил инспектор.
– Ну что тебе рассказать, господин инспектор,– с саркастической улыбкой начал инквизитор. – Недавно из комы вышел.
– Не весёлая жизнь. А ты, Командор?
– Всё в порядке. Недавно участвовал в паре операций.
– Причём самовольно. – Оторвавшись от бумаг, холодно упрекнул Данте Командора.
Эстебан, Карамазов и Морс. Они были старыми друзьями, что дружили друг с другом ещё во времена существования Римского Престола. Но только после прихода первого канцлера их жизни радикально разделились. Карамазов попал в ряды Империал Экклесиас, Эстебан поступил на службу полк–ордену, а Морс ушёл в Инспекторскую Канцелярию. Но пусть их жизни и пошли по разным направлениям, но они всегда общались, непрерывно поддерживая связь между собой. Они не так часто собирались вместе, но когда это происходило, то их можно было принять за трёх братьев, ибо всем, чем можно было, они были схожи. А когда же эти трое собирались, они могли разговаривать часами напролёт, обсуждая какие только можно аспекты своей жизни и раскрывать самые неожиданные темы.