– Своих солдат я уже отозвал со стены. В миланский аванпост я передал приказ о том, что все солдаты, там расположенные, переходят под твоё руководство. У меня со стола заберёшь карту, где расположены тайные укрытия за стеной. Мы хотели их использовать для тех выживших, если провалиться план «Новый Дом». Можешь повести туда кого сочтёшь нужным, теперь они все твои. И да, я инициировал план «Новый Дом». Мы покидаем эту страну. – с еле уловимой грустью закончил Данте.
– А что с Римом? – резко спросил Карамазов.
– Что со столицей? Через несколько часов мятежники казнят Канцлера и возьмут полную власть в городе, к завтрашнему утру всех высших представителей власти, кроме Лорд–Магистрариуса объявят еретиками и отступниками и навечно заклеймят предателями Рейха, а к вечеру во всей стране будет установлена новая власть. Я, конечно, передал в римский аванпост, чтобы мои люди передали большинство вооружения немногим оставшимся лоялистам. Но не знаю, насколько это замедлит отступников. – Бесстрастно проговорил Данте. – Рим потерян.
– А как вы сообщили в столицу, коммуникации же не работают?
– У полк–ордена своя система сообщения, – холодно ответил Консул.
– Ну а как мои инквизиторы, многие храмовники и солдаты подчинятся новой власти? – всё не унимался инквизитор.
– Вас просто, да и Канцлера тоже, обвинят в столь мерзком преступлении, что ваши же подчинённые сами отвернутся от вас. Вас заклеймят предателями и никто не узнает, что действительно произошло в Риме. Никто, – затем он резко развернулся к своему столу со словами. – Всё, мне пора, я собираю Совет и Орден, а точнее, тех, кто сумеет покинуть Рейх, и отбываю из этой страны.
Затем он что–то взял из стола и поспешно вышел из кабинета, оставив всех в полном одиночестве. В помещении вновь повисла могильная и непроницаемая тишина. Все стояли, глубоко задумавшись, и рассуждали о будущем, что уже скреблось в дверь.
– Что будем делать? – еле сдерживая ярость, всё растущую от бессилия, спросил Карамазов.
– Я лично поспешу в Милан и постараюсь вытащить Габриеля из этого безумия. План мы с Антонием придумаем уже на месте.
– А ты, Морс?
– Что ж, я настолько мелкая фигура, что мне и никуда бежать–то не надо, – с еле заметной улыбкой сказал инспектор. – Я знаю то, что просто ввергнет вас в шок, друзья.
– И что же это? – Не скрывая удивления, спросил инквизитор.
– Я знаю человека, который способен повернуть вспять это безумие, – с предвосхищением вымолвил инспектор. – Канцлера казнят, это да… но после «революции» можно будет скинуть зазнайку-лорда.
С крайней заинтересованностью в оба голоса спросили Эстебан и Карамазов:
– И кто же это?
– Я знаю, где сейчас тайная жена нашего Канцлера, – произнёс Морс и тут же заметил как удивление в глазах его друзей всё продолжает расти и получив наслаждение от этого продолжил. – Она, по праву своего положения, если предоставить ей возможность говорить правду перед народом, сможет весьма сильно подорвать позиции Лорд–Магистрариуса.
– Ты же понимаешь, что за несколько часов мы не успеем всё это сделать? – Голосом наполненной горечью, перемешанной с удивлением, сказал Верховный Инквизитор.
– Ты–то сам, что будешь делать? – спросил Морс Карамазова.
– Я? – Тяжело и отчаянно начал Карамазов. – Сам не знаю. Я только что лишился дела всей моей жизни, лишился чести… что я смогу сделать, если завтра мои же инквизиторы будут по всему Рейху меня искать как мелкого еретика? Отправлюсь во Цитадель Инквизиции и попытаюсь организовать сопротивление.
Во взгляде некогда действительно великого инквизитора читалось глубочайшая апатия и уныние, его глаза потеряли жизнь, а взгляд стал безжизненным. Он действительно потерял смысл жизни.
– Ну, если ничего, то добро пожаловать в главный штаб новой оппозиции, – пытаясь хоть как–то подбодрить своего друга, говорил инспектор.
– Штаба? – с непониманием спросил Командор.
– Да, штаба. Насколько я понимаю, это здание теперь ордену не подчинятся? Так почему бы нам здесь не развернуться?
Карамазов лишь натужно, буквально сквозь боль натянул улыбку на лицо.
– Нам пора прощаться. Мы наверняка в последний раз видимся, – мрачно сказал Эстебан.
– Что ж, если Бог даст, то ещё свидимся, – тяжело поддержал Карамазов.
– Ну, ради того, чтобы мы ещё раз встретились, я готов и в Бога поверить, –Немного шутя высказался Морс.
Карамазов на него сурово взглянул, но увидев саркастическую улыбку инспектора сам немного, уже более легко улыбнулся.
– Слушай Эстебан, а ведь всё–таки встретишь её, передай привет тогда от меня и Карамазова, хоть нас они и не знает.