И действительно, по тайному приказу Лорд–Магистрариуса в Рим со всех краёв великого Рейха были свезены все те, кто называл себя сопротивлением или оппозицией. В эти самопровозглашённую коалицию помимо всех недовольных Рейхом и диссидентных представителей Департаментов Власти вошли ещё толпы сторонников других религий или духовных движений. Наряду с ними шагали сепаратисты, мечтающие о том дне, когда их регионы выйдут из–под власти могущественного Рейха и станут самостоятельными государствами. В одних рядах с ними шли представители всех возможных политических движений и идеологий, которые только нашлись.
В совокупности своей они стали теми, кто собрался низвергнуть старые порядки. Это была небольшая цифра для всего Рейха, мизер, который никогда даже голову не осмелился поднять, но для Рима это было огромное количество, несмотря даже на невообразимые масштабы города, но эти движения были не одиноки. Их поддерживали недовольные военные из армии Рейха, наёмники, бандиты и личный корпус Лорд–Магистрариуса – «Гвардия Шпиля».
Глава Имперор Магистратос лично несколько месяцев натаскивал своих солдат новым идеалам, а тех, кто не их принял, перед началом переворота просто казнили в подвалах и подземельях шпиля. Таков будет порядок новой свободы.
И множественные мятежники, поддерживаемые соединениями военных, без боязни продолжали свой путь к дворцу Канцлера, чувствуя себя полными хозяевами в городе, хотя и не осмеливались творить погромы, но как у всякого сопротивления и у этих повстанцев был свой центр. Им стал величественный и гротескно роскошный шпиль Лорд–Магистрариуса. И весь величественный квартал Имперор Магистратос стал оплотом и координационным центром мятежников.
Шпиль главы всей бюрократической системы умирающего Рейха безумно блестел в свете только что включившихся фонарей. Он стал подобен маяку, освещавший путь в новое будущее и дававший ориентир мятежным душам, и каждый отступник, взглянувший на него преисполнялся гордостью за, как ему казалось, праведное дело, однако несмотря на набирающую бурю за окном, веяния свободы, распространяющиеся по улицам города, подобно тому как заражение бежит по крови и бурную жизнь в самом шпиле в кабинете Главного Лорда стояла лёгкая вуаль тишины.
В помещении была неустойчивая тишина, и чувство полной пустоты. Лишь за окном раздавались редкие звуки выстрелов и громкие команды солдат, разрывающие слабую тишину, стоявшую в просторном помещении. В кабинете был выключен свет, и приятная темень заботливо обволакивала стены, пол и все, что было в этом помещении. И лишь в конце кабинета мрак сгущался чёрной непроницаемой тучей, за которой, восседал тот, кого вот уже несколько часов называли «гегемоном революции».
Он сидел недвижимо, не издавая не единого шороха или движение, стараясь не нарушить той хрупкой тишины, что тонкой пеленой стояла в его кабинете.
Лорд–Магистрариус глубоко задумался. Его раздумья были настолько глубоки, что он даже не услышал, как пару раз ему в дверь стучались. Но всё же когда в дверь стали колотить настолько, что создавалось впечатление, что её сейчас выбьют, Главный Лорд всё же позволил к себе зайти.
Медленно сойдя со своего трона, он тихо, буквально крадучись подошёл к окну. Он загадочно всмотрелся в город, который разрывал политический переворот.
Его взгляд отражал глубочайшее сосредоточение над собственными мыслями.
Душу Лорд–Магистрариуса буквально разрывали самые разные идеи, ведь от них зависит будущее.
С одной стороны, он был ярым ревнителем свободы. Еще, будучи заместителем первого начальника всей бюрократической машины Рейха, он наткнулся на одну книгу, запрещённую цензурой. Сначала, он сам хотел её сжечь, но чувство любопытства взяло верх. И он открыл её.
Перед ним мгновенно на пожелтевших страницах книги разверзнулся чудесный и яркий мирок, пышущий нерассказанной справедливостью. Этот мир наполнен такими вещами, что в Рейхе они бы стали самым настоящим чудом, которое могло только присниться человеку. И то, если он этот сон рассказал бы, то его бы уже к вечеру арестовали за неправильные мысли во снах.
И действительно, эта книга рассказывала о таких волшебных для этого мира вещах как независимый и единый парламент. В этом прекрасном мирке был описан справедливый суд, который руководствуется законом, а не «Гражданским Рейтингом» и верностью Рейху. Гражданское общество, которое там было описано, было некой манной небесной. Люди сами могли собой управлять, без железной руки государства и его неусыпного ока. Для Рейха это было полнейшим чудом. В книге рассказывалось ещё множество самых примечательных явлений, которые могли только быть и стали столь чужды для мрачной и железной действительности Рейха, что их никто даже бы и не понял.