Габриель всё это слушал и не мог этому поверить. Он долгие годы мирился с тем, что его родители, по сути, умерли, сгинули где–нибудь под железной пятой Рейха. Но это было не так. Габриель все эти годы не понимал, что их незримое присутствие было намного ближе, чем он мог себе вообразить. Юноша и подумать не мог, что их заботливая рука опекает его и прикрывает несмотря не на что, но услышав про их смерть, он впал в отчаяние ещё раз. Но оно было не таким. Более слабым, менее осязаемым, он давным–давно смерился со смертью свои родителей и в этом состоянии он прожил всю свою жизнь. Но сильнее всего его поразила та часть истории, когда Эстебан рассказал, кто стоял за смертью его матери и отца. Он был ошеломлён, что за всем этим стоят люди, выступавшие за свободу, но оставшиеся рабами. И тут он провёл параллель с их Партией и кому они подчиняются. От осознания всего ему стало дурно. Но парень быстро вновь взял себя в руки.
– То есть ты обещал быть моим ангелом–хранителем? – спросил Габриель.
– Именно. Это был мой вечный долг за спасённую жизнь, – дрожащим и переполненным от волнения голосом пояснил Командор.
Эстебана сейчас переполняла буря эмоций, которых нельзя было описать. Одно можно было сказать точно, Эстебан был рад тому, что он сейчас видит перед собой невредимого Габриеля. И только это сейчас было важно.
Глаза Командора странно засеребрились и замерцали большинством бликов. Сам Эстебан приложил пальцы к глазам, и кожа перчаток на пальцах потемнела от попавшей на неё жидкости.
– А где мои друзья? – взволнованно спросил юноша.
– Не беспокойся, с ними всё в порядке. Как они очнутся, их приведут в мой кабинет. – Более спокойно и уверенно ответил Командор.
– А что там?
– Там через несколько минут состоится совещание, – спокойно ответил Эстебан и тут же добавил. – Ты отдохни ещё минуту и поднимайся. Я предупредил, что бы тебя проводили, когда ты выйдешь.
После этих слов мужчина мгновенно покинул камеру, оставив дверь чуть приоткрытой.
Габриелю действительно нужно было отдохнуть и осмыслить, то, что он был под неустанной опекой своих родителей, которых считал уже мёртвыми. Он просто не способен был это осознать, но родители уже были точно мертвы, а тот, кто за ним неустанно следил и опекал был совсем рядом. Эти мысли просто не давали покоя, постоянно терзая душу и разум.
Габриель ещё пару минут посидел в камере и обдумывал произошедшее, после чего всё же решил подняться в кабинет. Юноша знал, что сейчас ему нужно появиться на совещании, а не раздумывать о жизни.
Он с опаской отворил тяжёлую холодную дверь и вышел за неё. Перед ним предстал мрачный коридор, но тут его осмотр прервал высокий солдат в странной, не свойственной для Армии Рейха амуниции.
– Мне поручено вас довести, – холодно пояснил солдат.
Юноша не стал противиться. Он лишь коротко кивнул и пошёл за бойцом.
Они вихрем прошли, весь аванпост буквально за пять минут. От карцера до самого последнего этажа, где и был расположен кабинет.
Всё здание пребывало в некотором запустении, которое выглядело очень необычно. На всём их пути не попалось ни одной души, практически всё убранство полностью отсутствовало, оставались только те вещи, которые нельзя было унести или настолько ветхие и убогие, что стоило их взять, и они рассыплются в пыль. Складывалось такое ощущение, будто всё вынесли впопыхах, стараясь как можно быстрее покинуть это место.
На всём протяжении пути Габриель не увидел не одного символа или знака Культа Государства, которыми обычно изобилировала любая постройка или помещение в Рейхе.
Уже через несколько минут путешествия через пустой, лишённый даже маленького, мизерного, ничтожного изыска, аванпост полк–ордена боец с юношей подошли к деревянной двери.
– Вас уже ожидают, – холодно кинул солдат.
Габриель посмотрел на него и отворил своей рукой эту дверь.
В кабинете собралось множество народу. Он там увидел всех своих друзей, с которыми шёл гулять по городу. Там стоял Цирус. При виде его Габриелю захотелось улыбнуться. Там с самодовольным видом стоял человек в бежевом пальто. Рядом с ними стоял человек в чёрном облачении и араб в свободной светлой одежде.
Кабинет выглядел очень убого. Никакой роскоши, даже мебели, кроме рваного дивана в нём не было. Посреди комнаты стоял лишь стол, возле которого все толпились, и свисала с потолка странная эпохальная лампочка.
– Ох, Габриель, мы тебя ждали, – с явным испугом проговорил Верн.