Алехандро несколько удивлён, увидев вместо прекрасных, чистых украшенных улочек, великолепных домов и свободных людей бесхозные руины, которые никому были не нужны, брошенных на терзание времени.
Посмотрев на «великолепие» некогда уютного городка все продолжили путь на северо–восток, в лес, который существовал ещё перед «Великим европейским раздором». Лес достаточно сильно разросся, превратившись в практически непроходимые дебри, занесённые снегом.
Все поскорее ринулись в эту снежную чащу, ибо на снежных бесконтрольных степях вне леса дул ледяной ветер, который проморозил практически каждого.
В лесу спокойно. Серебряные кроны уходили высоко ввысь и утыкались в ночное небо, которое начинало медленно светлеть, чьи облака щедро засыпали землю снежными массами. Командор точно ощущал своим дыханием, что тут воздух был переполнен странной и свободной свежестью, что не была присуща ни Рейху, ни «Республике».
И после получаса беспрестанной ходьбы по серебряному лесу все вышли к низкой одноэтажной постройке, которая сделана из дерева и покрыта высокотехнологичным покрытием, похожим на пластик. Всё было выкрашено в белый цвет: крыша, стены, ступени, дверь.
Изнутри дом оказался вполне практичным и уютным, будто ожидал прихода хозяев. Всё что необходимо для комфортного проживания в нём имеется. Это убежище полк–ордена, а значит им беспокоиться не о чем, ибо всем, что было необходимо, этот дом был обеспечен.
Так как все валились с ног, Антоний сразу нашёл матрасы и по указу Командора стал стелить их для ребят. Ротмайр тем временем нашёл где–то спирт, разбавил его с водой и стал смаковать его, будто это дорогое и редкое вино.
Тем временем у Эстебана раздался звонок по телефону, подключенному к сети полк–ордена, и так как в таких убежищах была антенна этой сети, то разговор прошёл без помех. Ему звонил инспектор Морс, получивший информацию от своих тайных свидетелей происшествия в городе на семи холмах. Он поведал, как в славном городе на самом деле произошёл «мирный» переворот. Как безумный Лорд–Магистрариус сначала перебил лоялистов, а потом и выкрасил в красный цвет улочки Рима кровью самих митингующих. Он рассказал, как ударившись во все глубины своего безумия, глава Имперор Магистратос пристрелил бедного Канцлера, который был готов раскаяться и после этого весь Рим стал местом дикой охоты за теми, кто поучаствовал в «перевороте».
Когда все услышали о происшествии в Риме, то в доме повисла абсолютная тишина, которая прервалась только звуком льющейся жидкости. Это невозмутимый Ротмайр снова себе в стакане спирт с водой разводил.
– Как это может быть? Это невозможно, – убеждённо и с крайним удивлением, не веря услышанному твердил Алехандро.
– Вот так вот. Мне он всегда казался шакалом, – С чувствующимися нотками гнева сказал Габриель. – А вы мне ещё не верили.
– Как же? Там были Мицелий, Бертолдо, Абеле. Там были все наши… которых я знал почти всю свою жизнь. Там были все мои друзья – Смотря куда–то в пустоту, с безжизненным взглядом, будто себе говорил Алехандро. – И я там мог оказаться. Мог быть убитым тем психом. Как так?
– Оплакивать мёртвых мы будем не сегодня. Сейчас нам нужно хорошенько отдохнуть, – положив свою руку на плечо юноше, постарался его успокоить Ротмайр и протянул ему, чуть ли не под нос стакан с бодягой. – На, это поможет.
Парень инстинктивно поморщился от резкого запаха алкоголя и мягко отвёл от себя стакан.
– Ох, я смотрю, тошнота у тебя прошла, – осуждающе вопросил Эстебан.
– А я дезинфицирую изнутри, – кинул в ответ Ротмайр и, поняв, что от него требует Эстебан, мгновенно демонстративно опрокинул стакан спирта и основной флакон убрал себе в пальто.
Командор несколько мгновений, приложив руку к подбородку, а другую на пояс стоял и вспоминал, что ещё ему смог сообщить Морс. Он рассказывал, что он теперь с Карамазовым, бывшим Верховным Отцом и Титом Флоренцием образовывают «Тайную Тетрархию», чьей единственной целью будет свержение безумца, захватившего власть. Теперь они тайная, потерянная во мраке Рейха оппозиция, что останется единственной надеждой на более светлое будущее той страны, которые они любят всей душой.