Пока на Архиканцлер гордо восседал троне и своим ледяным взглядом осматривал зал, как обычно, в тени крылся Теренций. Потаённость и тьма были его главными союзниками, которые он мог использовать когда хотел. Он смотрел на своего нового правителя и с сожалением вспоминал те моменты, когда мог ещё его остановить. И неважно как он был способен остановить Рафаэля – убедительным словом или горячей пулей. Это значения не имело. Теренций хоть и ждал изменений, но явно не таких.
И каждый час он задавал себе вопрос: «А были ли вообще изменения?». Вся репрессивная система, карательный дух и тоталитарное устройство поменяли лишь свою форму, но суть. Рейх не отступил ни на йоту от тех постулатов, что ещё были закреплены канцлером Южно–Апеннинского Ковенанта. Они и не усалились и не ослабли, не потеряли своей тотальной деспотической сущности. Всё, что являлось якобы народным, было всего лишь фикцией, незначительной уловкой, а начало правления Архиканцлера лишь отбросило все эти видимости и позволило увидеть истинную суть Империи.
«Но почему так?» – спросил себя Теренций и тут же нашёл ответ в истории. Первый Канцлер – великий стратег и тактик, смотревший за пределы своего времени. Им создана такая система, при которой любой революционер, придя к власти и увидев оппозиционный разброд способен стать тоталитарным лидером. А Церковь и Культ Государства лишь подтолкнут его созданию диктатуры веры в отечество и Господа, созидая из страны огромный храм, навеивая мысль о том, что без сильной руки стране придёт конец. Первый Канцлер подавил все революции, за пределами своего времени, создав обстановку при которой любой революционер, поднявшись над бушующем морем идеологии, на пути к власти, поймёт всю безнадёжность и убогость своих идей и отринет их, прильнув к серой армии тоталитарных правителей, став ярким солнцем Империи, которое во имя веры и каменного подчинения испепелит каждого мятежника.
Теперь же Теренций мог только вспомнить слова старого философа с Мальты: «Тотальная власть рождает угнетение, угнетение рождает недовольство, недовольство рождает бунт, бунт рождает смену власти. Новая власть рождает еще более тотальную систему. Таков нерушимый закон этого мира». И этот закон не стал исключением для Рейха, ибо теперь в этом государстве в свой зенит взошло палящее солнце новой идеальной власти, которое обогреет всех своим ласковым светом.
Конец и вновь начало.
Эпилог
Это один из сотен затерявшихся островов в Эгейском море. Здесь, на границе Турецкого Султаната и Автократорства Рейх, где могли происходить военные стычки, можно было спокойно затеряться от любого всевидящего взора.
На песчаном берегу изумительно и живописно. Прохладный вечерний ветер свободно гулял по песку, создавая прекрасное ощущение спокойствия. Прекрасный звук прибоя заполнял ухо, даруя несоизмеримое акустическое удовольствие, постепенно успокаивая и унося в мир грёз и мечтаний. Огненный закат производил неизгладимое впечатление. За море уходил покрасневший солнечный диск, а пространство возле него буквально изливалось пламенным красным золотом, чьё сияние устремлялось прямо в глаза. Небо постепенно обретало сначала багровые оттенки, а потом и стало выкрашиваться в сиреневые тона, знаменуя, что ночь скоро войдёт в свои законные права и ласково укутает мир прохладным мраком.
На берегу стоит высокий человек и взирал далеко вдаль, в те места, где солнце закачивало свой утомительный дневной путь. Его длинные чёрные как смоль волосы слегка отрёпывались на ветру и снова ложились на тёмный камзол.
– Господин, – прозвучало голосом полного покорности и послушания где–то сзади. – К пристани подошли новые корабли с братьями. Вы пойдёте их встречать? – Вопросил только что подошедший мужчина в военной форме старого полк–ордена.
– Нет. Передай, чтобы выгружались и готовились к общему сбору внутри цитадели. – Холодно ответил ему человек в камзоле.
Воин сразу передал по рации распоряжения своего командира.
– Боец, – бесстрастно обратился к воину командир. – Сколько наших братьев в «Прибое Спокойствия» и насколько реализован проект?
– Господин Великий Консул, наш проект реализован на семьдесят два процента, а количество личного состава восемьдесят девять процентов от того, что был до начала инициации проекта «Новый Дом».
– Прекрасно, – бесстрастно и без улыбки начал Данте. – Всё в порядке. Держите меня в курсе.