Вся деревушка представляла из себя круг домов, пребывавших в запустении. Перекошенные, похожие на одноэтажные бараки, уходившие под землю, дома стали единственными в заброшенном поселении. На растяжках и станках, на кольях и необычных конструкциях в самых извращённых формах закреплены свежие тела, вокруг жужжали тучи мух. У старых и развороченных домов, от которых тянуло гнилью, валялись различные приспособления: бандажи, плётки, бутылки, кляпы и ещё множество предметов дикарского «быта».
Композиция поселения явилась кругом построек, где на расчищенной площадке, в самой середине, возвышался высоченный столб. У него валялось три оголённых трупа, с надрезами, из которых сочилась белая маслянистая жидкость.
Усилители слуха уловили стоны и плач в одном из построек. Ни одного дикаря на удивление в поселении не водилось. Командор повернул тело в сторону источников звуков и визоры различили дом, ушедший под землю, отчётливо отдающий образом землянки с крышей, покрытой ковром мягкого мха. Стены развалюхи окутывались чёрными кусками сгнившей ткани и всяким «мягким» мусором. Даже пытались приколотить доски.
Нога Командора выбила сгнившую дверь, разлетевшейся фонтаном трухи, а фонари на шлеме тут же активировались, освещая пространство. Страшная вонь, способная свалить любого человека ослабла через респиратор, а вот увиденное нельзя было куда-нибудь скрыть.
Жужжание насекомых заполнило всё помещение. В углах забился десяток обнажённых людей: мужчин и девушек, лет так от двадцати и заканчивая, сорока годами. Под ногами подошва липла к полу. Эстебан обратил внимание под ноги и заметил, что десятки трупов догнивают в нечистотах, медленно разлагаясь.
– Что вы тут делаете? – Спокойно и мягко вопросил Командор.
В ответ раздалось лишь рыдание, пронёсшееся гулом в сердце Эстебана, и в этот раз он спросил намного мягче:
– Я от Корпорации. Как вы сюда попали?
– Мы пленники! – Смешано с плачем, дёргаясь голосом, ответила черноволосая девушка. – Нас тут держат для. – Сквозь неистовое рыдание Командор услышал лишь несколько отчётливых слов. – Своих обрядов.
– Да. – Поддержал из угла перепуганный мужчина с лицом, исполненным маской ужаса. – А как только с нами наиграются, ритуально убивают. Только перед этим насилуют. Они называют это «отпеваниям свободой заживо».
– Слушайте сюда. Я не могу понять ваших страданий и представить, что с вами делали. – Я всё видел на улице. – Голос Командора моментально обрёл командирские черты. – В лесу идёт битва, и соваться туда рискованно. Остаться тут, значит погибнуть. В километре отсюда позиции лагеря. Вам нужно прорываться туда. – Внезапно вне помещения раздался механический металлический скрежет, разрываемый усиленным безумным смехом. – Проклятье, что ещё там.
Приказав отсиживаться здесь, Эстебан вышел прочь из подвала, и его виду предстало непонятное механическое существо. Ноги, блестевшие из-за того, что собраны из железа, выгнутые, как и птицы, крепились к широкому, похожему на блок разных коробок корпусу. Руки существа представляли собой широкие трубообразные конечности, увенчанные окровавленным молотом и пикой, обвешанной кишками как гирляндами.
– Так тварь! – Машинным голосом взревела тварь стоявшая прямиком у высокого каменного обелиска. – Ты решил покуситься на нашу великую Свободу?! Отвечай живо, а не то покрошу на колбасу!
Командор узнал железную тварь, а точнее того, что сокрыто под ней. Трудно не опознать единственный свет науки в дремучем озверевшем дикарском краю.
– А ты тот псих, который украл у «Южного Потока» технологии? – Сжимая автомат, молвил Эстебан.
– Так это они тебя послали разрушить наш идеальный мир?! Я порву тебя на куски и пущу на корм звероформированным! – Топнув ногой, сотрясая землю, орал сумасшедший.
Командор хладнокровно впал в короткие рассуждения:
– Идеальный мир? Всё ваше общество обагрено кровью и впало в извращения. Это безумие, а не идеал.
– Нет, он идеальный, ибо мы Свободны во всём, чём только можно! – Голос звучал с маниакальной дрожью, полной сумасшествия, и сумасбродности ещё добавляло то, что пилот машины вертит пикой и смотрит как мясистые «гирлянды» перекатываются. – Наша свобода самовыражения на высоте! Мы живём, как хотим и совокупляемся со всем, что есть на Земле! Мы убиваем, кого хотим, ибо в этом есть Свобода действий! Делаем со всеми, что хотим, так как это наша воля! Наши извращения есть проявления Свободы мысли и творчество на максимальном абсолюте! Ах-ах-а-а-х-ах!!! – Дикий смех безумца внезапно сменился спокойной, но глубокой речью. – Там, за лесом, в городе не понимают, что мы вершина эволюции либерального строя. Они боятся это признать. Познав Свободу, вкусив и испив её сполна, становишься «диким». Но это не дикость, ибо Свобода в чистом виде не может стать ею. Это наша суть и пик.