Ветряные потоки, нагоняемые с запада, окутывали город с крыш самых высоких зданий, заканчивая улицами и канализационными стоками. Ветер, наполненный холодом зимы, он гонял мелкий мусор, поднимая ввысь и снежные песчинки, которые закручивало в вихре блестящим десятками оттенков серебра на солнце.
По этим самым улицам, медленно и не спеша, хрустя снегом, и пиная всякую мелочь, шагал высоковатый человек. Он пробирался среди трущоб в которых «Вестники Свободы» старились не появляться. На человека смотрели «истинные», как они себя называли бритты: темнокожие рабочие и смуглые арабы, выходцы из тех мест, где сейчас хуже чем в аду. Родители «истинных» бриттов пришли в те самые времена, когда Землю сотрясал Континентальный Кризис, и с годами, население, жившее испокон веков в землях Старого Света, испив лени и праздности, оставило одну из заповедей Божиих, став резко уменьшаться в числе, даже вымирая.
Однако человека не интересовала история, разве что одного потерянного родственника, к которому его тянуло больше года, но суровый либеральный закон жёстко ограничил право видеться.
– Хэй, Эрни! – В тени деревянного двухэтажного дома раздалось добродушное воззвание. – Ты куда! – С лавочки, вкопанной временем возле ветхой постройки, встал высокий чернокожий мужчина. – Ты куда пошёл?!
Парень выше среднего, в серой, как вся «радужная» действительность, куртке, набитой пухом, остановился. Под капюшоном томился слабый взгляд светло-голубых глаз, кидавших по сторонам обеспокоенные взгляды, полные страха. Руки стали судорожно бегать по карманам утеплённых джинсов.
– Не ищи. Я их выбросил. – Подойдя, сурово произнёс чернокожий мужчина, обратив взгляд карих глаз прямо в душу другому парню, поправив свой оранжевый утеплённый жилет. – Ты себя так загубишь. – Рука негра невольно пихнула мрачного человека в плечо. – Посмотри! Как же ты себя запустил. Твоя знает, что ты стал травить лёгкие?
– Она не моя. – Голос так и дёргался, как струна на поломанной арфе. – Как раз иду встречать её, Арсинис.
– Вот ты дурень, – упрёк прозвучал на всю улицу, наполненную отдыхающими работягами. – Она ради тебя стала жить в этой помойке. – Рука Арсиниса описала дугу, демонстрируя покошенные и развороченные улочки, заваленные мусором; как в кучах сора плодятся и играются крысы; разбитые дома, которым наспех сумели сами жители сделать сносный ремонт; показывая сам образ жизни обычных работяг, подписавших договоры с Корпорацией. Руки негра сошлись на плечах Эрнеста. – А теперь скажи мне, какая нормальная девушка, в наши неспокойные времена будет жить в таких кошмарных условиях?
– Нет таких. – Слова отчеканили безжизненностью и обречённостью бытия.
– А помнишь, какую ей предлагали работу? А? – Вызов настойчиво рвался в душу Эрнеста. – В чистом офисе, среди канцелярских крыс и с такой зарплатой, что я б мог… купить весь этот квартал. А на что пошла она?
– Осталась рядовым сотрудником на…
– Договаривай! – Рыком пронеслось возле всех здешних помоек.
– Низовой уровень. – С сочащимся из каждой буквы отчаянием твердил парень. – Документационный обслуживающий.
–О-о-о-о. Что-то ты совсем расклеился. Надо будет тебе достать настойки дядюшки Доминго. Лучшее средство от любой депрессии.
– Мне…
– Знаю-знаю. Нужно встретить Эбигейл. – Негр умолк, выждав пару секунд. – А пойдём-ка я с тобой пройдусь. А то ты натворишь глупостей. Доставай тебя потом из питомника.
Двое мужчин продолжили путь по улице. Пространство вокруг них сжимали самые настоящие трущобные кварталы. Пределом роскоши тут являются двухэтажные деревянные подгнившие дома, которые давно нужно сносить. А самым обыденным жильём для горожан стали самодельные домики, из каких только возможных материалов. Старые листы металла, навесы, брезенты и тому подобное: всё шло в ход. Мусор не вывозили из этого квартала, ибо у жителей нет денег, чтобы постоянно оплачивать услуги уборочной бригады. Отчего среди построек и жилья витали стойкие ароматы смрада. Когда мусора становилось слишком много, его попросту сжигали.
Самое страшное, что рядом не было кладбища и людей сначала обжигали, а потом хоронили. Но сгорало далеко не всё и захоронения часто размывало. Трупная вонь надоедала не меньше насекомых. А вспышки болезней стали довольно частым явлением, ибо никто не способен оплатить даже банальный осмотр. Все деньги уходили на налоги «Вестникам Свободы» и продукты.
Эрнест шагает рядом со своим другом и из-под капюшона рассматривал квартал, в который умудрился попасть. Его взгляд судорожно бегал в пространстве, отмечая как можно больше деталей.