Зачем мне жить дальше без своего тин-чай?
Поблизости раздался мужской голос, который перекрыл мои мольбы.
– Матушка-императрица, я шел по своим делам через Летний луг и услышал какой-то шум. Все в порядке?
Песчинки прижимали меня лицом к земле, так что говорившего я не видела, но узнала голос принца Киррика. Он, наверное, проследил за мной.
– Ничего особенного, Номер Восемь, – ответила Лаймира. – Я как раз собираюсь преподать урок этой жемчужинке. Она поступила крайне непочтительно, помешав мне наказать одну блудницу.
– В таком случае я сожалею, что отвлек вас. Такое низменное создание определенно заслуживает, чтобы его наказали. Кто она такая, чтобы думать, будто может соперничать с вашими талантами и красотой?
– Я знаю, что это всего лишь лесть, чтобы угодить мне, Номер Восемь. Но ты всегда мне нравился. Печально, что твою мать постигла незавидная участь, но приговор был справедлив. Тебе не следует навещать ее. Она того не стоит.
Скорее всего, она хотела таким образом вывести Киррика из равновесия. Но голос Киррика даже не дрогнул, когда он сказал:
– Да, я не сомневаюсь, что у отца-императора были свои причины. Однако она моя мать, и я не смею идти наперекор Анналам Небес и отказывать в почтении родителям; я бы не хотел, чтобы меня прокляли на всю следующую жизнь.
Лаймира помолчала.
– Хм. Ты сказал, что шел через Летний луг? Не знала, что ты так же часто бываешь в этой части дворца, как твой брат Нилан.
– Это правда, я не частый гость на Летнем лугу и не намерен злоупотреблять такого рода удовольствиями, как мой дражайший брат Нилан. Меня занимают куда более важные дела, однако изредка я позволяю себе утолять мои желания. В конце концов, я мужчина.
– Да, полагаю, вы, принцы, все пошли в отца, – сказала Лаймира. – Тогда иди своей дорогой, Номер Восемь.
Принц кашлянул.
– Я не могу уйти, зная, что вы расстроены. Что сделала эта жемчужинка? Может, я могу помочь вам наказать ее?
– Ты проявляешь к этой жемчужинке больше участия, чем я ожидала, – ответила Лаймира. – Уж не знаком ли ты с ней? Возможно, ее красота тебя пленила. Она прелестнее всех жемчужинок, а потому ведет себя дерзко и заносчиво. Я бы не удивилась, узнав, что она уже пыталась соблазнить тебя.
– Ничего подобного не было и в помине, – ответил Киррик. – Я не знаю ее. Честно говоря, в этом году я вообще не интересовался жемчужинками.
– Ты уверен? Взгляни на ее лицо, прежде чем отвечать с такой поспешностью.
Песчинки подняли меня и толкнули к Киррику. Он скривился, как будто случайно проглотил ангжука.
– Вы назвали ее красавицей? У нее все лицо опухшее, а волосы похожи на свалявшуюся паутину.
Его голос звучал так естественно, что мне стало больно от его слов, и я ничего не могла с этим поделать. У меня действительно распухло лицо после пощечины императрицы, и меня изваляли в земле.
Как унизительно оказаться в таком виде, в плену, перед Кирриком. Предательский румянец выступил на моих и без того горящих щеках.
Киррик рассмеялся.
– Матушка-императрица, если эта – самая красивая, то прочие жемчужинки, должно быть, просто уродины. У этой девушки слишком большие уши, а вот тут все вываливается. – Он указал себе на талию.
Я втянула живот, вдруг застеснявшись своего веса, о чем прежде почти никогда не думала.
Лаймира недоверчиво надула губы и принюхалась.
– Номер Восемь, твой пот пахнет тревогой. Есть у меня подозрение, что ты лжешь. Она уже успела соблазнить тебя?
– Я нижайше прошу вас не обвинять меня в подобной мерзости, матушка-императрица, – ответил Киррик. – Я никогда не предам отца-императора.
Его взгляд скользнул по моему лицу, и на краткий миг маска хладнокровия дала трещину. Уже в следующую секунду его лицо вновь приобрело бесстрастное выражение, но и этого было достаточно, чтобы подозрения Лаймиры усилились.
– Я все равно тебе не верю. Развей мои сомнения, и я сохраню ей голос. – Лаймира подняла с земли железный прут, который прежде несла Айрика. – Я специально заказала у кузнеца такое клеймо. Оно оставляет особенный след.
Она махнула своим песчинкам.
– Свяжите ее. Мы позволим Номеру Восьмому поучаствовать.
Женщины подтащили меня к ближайшему дубу и привязали веревкой к стволу. Руки мне связали за спиной.
Я попыталась вывернуться, когда Лаймира приблизилась ко мне. Медленно она провела пальцем по моей щеке, рисуя цифру четыре.
– Выжги на лице этой жемчужинки про́клятое число, и я сочту это достаточным наказанием за ее сегодняшний проступок.
У Киррика дрожали руки, впервые его истинные эмоции угрожали прорваться сквозь обычное самообладание.