– К сожалению, уже слишком поздно, – ответил Черривуд. – Я могу спасти мать, но действовать нужно быстро. Она потеряла много крови.
– Не трудитесь. Если ребенка спасти нельзя, то эта женщина мне больше не нужна. Она мне надоела. Дождитесь, когда она умрет. Потом скажите слугам, чтобы отнесли тело в крематорий.
Если бы я только могла убить Тиррена и Лаймиру. Но такие желания ни меня, ни Арлин до добра не доведут. Хоть бы они просто ушли, тогда я могла бы исцелить ее. Доктор сказал, что она уже при смерти.
У меня нет выбора, придется действовать сейчас.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и вошла в комнату.
– Ваше Величество, я могу спасти их.
Взгляды всех присутствующих устремились на меня. Подобное внимание было крайне неприятно, хотелось закрыть глаза и спрятаться ото всех. Но было поздно. Я не могла отступить.
Императрица свирепо посмотрела на меня.
– Я же сказала тебе больше никогда не попадаться мне на глаза. Уходи сейчас же, иначе мне придется преподать тебе еще один урок.
Тиррен поднял руку, чтобы она замолчала. Его взгляд был прикован ко мне.
– Я тебя помню. Ты та самая жемчужинка, которая потерялась неподалеку от Летнего луга. Тогда ты показалась мне хорошенькой, но после сегодняшнего чудовищного выступления ясно, что ты мне не нужна, раз у тебя нет тин-чай. Так что скажи, как ты собираешься спасти госпожу Арлин и ее ребенка, когда доктор Черривуд не в состоянии этого сделать?
– Но у меня есть тин-чай, Ваше Величество, – ответила я. – Я не стала раскрывать его, потому что хотела уличить мадам Ясмину во лжи.
Судя по выражению лица, Тиррен заинтересовался.
– Правда?
– Ваше Величество, – сказала Лаймира и встала передо мной.
Тиррен сверкнул на нее глазами.
– Придержи язык, женщина. Тебе мало того, что ты тут устроила?
Он оттолкнул ее в сторону.
– Так значит, мадам Ясмина говорила правду? Твой голос действительно исцеляет любые недуги?
– Да, Ваше Величество. И я докажу это, исцелив госпожу Арлин и ее ребенка, если вы позволите.
Тиррен молча пропустил меня к кровати.
– Черривуд, от вас здесь нет никакого толку, так что можете идти.
Доктор Черривуд поклонился и вышел.
Я села рядом с госпожой Арлин и положила руку ей на живот. Мне никогда прежде не приходилось спасать нерожденных детей, но права на ошибку не было. Я сосредоточилась на вис ребенка и ощутила легкую пульсацию – сердцебиение, слабое, но пока не стихшее. Девочка. Она все еще цеплялась за жизнь.
Я запела, во имя ее жизни и жизни госпожи Арлин.
Один удар пульса… второй… и сердце забилось в новом, ровном ритме. Кровь, стекавшая по ноге Арлин, испарилась. Я почувствовала, как ребенок заворочался у матери в утробе, когда она попыталась устроиться поудобнее.
Веки госпожи Арлин затрепетали, ее взгляд остановился на мне.
– Мой ребенок? – прошептала она.
– С ним все хорошо, – ответила я. Госпожа Арлин кивнула и провалилась в сон.
Жаль, я не могла сделать так же и избежать того, что меня ожидало.
Я медленно повернулась к императору, готовясь узнать свою судьбу.
Он не сводил с меня глаз, его зрачки расширились, рот приоткрыт.
– Кто-нибудь, сообщите Пенуэзеру. Я меняю правила состязания в этом году. Я желаю только ее одну. Мы соединимся как можно скорее.
Лаймира метнулась к нам и встала между мной и императором.
– Вы не можете сделать ее файлой, Ваше Величество. У нее ужасное лицо, отмеченное про́-клятым числом. Она прячет его под краской. Я докажу вам.
Лаймира крикнула своей песчинке:
– Элзи, принеси воду, мыло и тряпку.
Через минуту песчинка, которую я уже видела, принесла тазик с мыльной водой и тряпку. Бросив на меня извиняющийся взгляд, она стала стирать краску с моей щеки.
Лаймира указала на шрам.
– Видите, Ваше Величество. Эта жемчужинка пыталась обмануть вас и судей, скрыв свой позор. На ней проклятая метка, она обрушит несчастье на вашу империю, если вы сделаете ее файлой.
– Если она и дальше будет прятать свой шрам, то сможет выглядеть вполне сносно. К тому же она послужит великой цели. – Тиррен махнул мне рукой. – Если ты можешь исцелить любой недуг, значит, можешь повернуть годы вспять. Верни мне молодость, и тогда я решу твою судьбу.
Я медлила. Не хотелось нести ответственность за бессмертие тирана, но у него по крайней мере нет скипетра. Никакая молодость не поможет ему вечно скрывать, что он больше не наместник Неба.