Я сделала глубокий вдох, чтоб успокоить свои нервы и подняла голову, пытаясь держаться увереннее.
— Сотрудник отеля ведь еще жив?
— Он жив и все его пальцы на месте, детка, — ухмыльнулся Декс, блеснув своими зубами, и слегка потянул меня за ворот блузки.
— Хитрая ты задница, — не рассмеяться было невозможно. Я подняла ладонь, а Декс покачал головой и хлопнул по ней своей и напоследок переплел свои пальцы с моими.
— Пошли.
Я подхватила его под руку, черпая уверенность в его темных татуировках. Они напомнили мне о «Пинз», и о друзьях. И о безопасности. О чем-то до боли знакомом. Татуировки — это Декс. Мой друг. Моя защита.
— Давай сделаем это, — согласилась я.
Мы поднялись по лестнице. Прошли по коридору. И повернули направо.
А потом мы остановились.
Декс поднял руку, чтобы постучать в дверь, но я остановила его, коснувшись запястья. Я потрясла головой и прижалась губами к его большому пальцу, сделав вдох, чтобы успокоится. Декс с любопытством смотрел на меня своими темными глазами.
— Спасибо, что ты пошел со мной, — прошептала я.
Его ноздри затрепетали, и он быстро кивнул.
Я постучала, но сразу никто не ответил.
Я постучала еще раз, погромче.
Все еще ничего.
Я застучала еще громче и энергичнее, в более раздражающей манере.
Ничего.
Декс отодвинул меня, долбанув кулаком в дверь.
— Открывай чертову дверь, — прорычал он.
Вот черт.
Под два метра ростом и любит покомандовать? Когда это не касалось лично меня, все внутри просто пело от возбуждения.
Звук открывающегося замка заставил меня отвлечься от моих Декс-фантазий. По непонятной причине я вдруг задумалась, есть ли на лице отца щетина, как прежде.
Это было как в замедленной съемке.
Открывающаяся дверь.
Темнота в комнате отеля.
Ожидание.
В дверном проеме стояла женщина в футболке на два размера больше. Должно быть, женщине всего лет на десять больше, чем мне.
— Э-э, чем я могу вам помочь?
Если он там, я прикончу его. Это решение пришло мне мгновенно.
Я проигнорировала женщину передо мной и, обернувшись через плечо, посмотрела на моего темноволосого Декса.
Впадать в панику или превращаться в разъяренную енотиху, с Дексом у меня за спиной, я не собиралась, это уж точно.
— Ты уверен, что это его комната?
Мне было достаточно его уверенного кивка, и ненависть знакомым ощущением затопила низ моего живота.
Да пошло оно все.
Подобрав свои шары, о существовании которых я и не подозревала, я подалась вперед и заговорила громче, чем могла себе представить.
— Я знаю, что ты там, и я не уйду, пока ты не выйдешь оттуда.
Куда, ад побери, пропала маленькая кроткая Айрис?
— Что за черт? — хмурясь, выплюнула эта женщина.
Классика.
— Человек, который находится там с тобой, должен выйти и поговорить со своей дочерью.
— Дочерью? — Дура. Эта женщина полная дура.
Из глубины комнат послышался шум. Словам, которые я произносила так медленно, удивили человека, стоящего передо мной, насколько я могла слышать. Мои уши звенели от адреналина и, честно говоря, меня порядком разозлило, что я не могла как следует слышать.
Я сосредоточилась на леди передо мной, мой взгляд скользил по ее темным волосам, оливковой коже, блеклым глазам. Она была жалким подобием моей матери, подумала я, точнее при обычных условиях я подумала бы об этом. Но сейчас мне было по барабану. Я смерила ее взглядом. Я смотрела на нее, пока она не отступила и не обернулась к человеку, который был в комнате.
Я с усилием сглотнула, чтобы подавить ужасающий звук. Если бы не обволакивающее тепло груди Декса за моей спиной, даже не знаю, чтобы я могла сделать, пока ждала, что отец выйдет из комнаты.
Мой отец. Это мысль вдруг оказалась такой отстраненной, она должна была встревожить меня, но я удивилась этому чувству. Не мой папа. Мой отец. Просто донор спермы, как говорит Сонни.
— Айрис.
Он был там.
Ниже ростом, чем запомнила, или может быть тот воздушный шарик с воспоминаниями в моей голове был несколько раздут. А может я просто провела слишком много времени рядом с высоким Дексом.
Курт Тейлор стоял передо мной. С покрытыми татуировками предплечьями — бессмысленными символами «Вдоводелов». Черные с проседью усы огибали его верхнюю губу. Волосы все такие же короткие. И намного-намного старше, чем я его помнила.
Мое сердце замерло, признав его — просто по необходимости. Но всего на долю секунды. На миллионную долю секунды я позволила себе соскучиться по нему. Соскучиться по тем временам, когда он заставлял меня чувствовать себя самым важным в его жизни человеком.
Но с тех пор прошли десятилетия. Выцветший снимок. Он был изломан и истерт. Но, к счастью для меня, ту сторону, где была я, давно подлатали.
Я позволила своим рукам упасть и отвела их назад, пока не коснулась бедер Декса, это помогло мне удержать равновесие, пока я уставилась на человека, которого я так давно запретила себе любить.
Но любовь, которую я знала, когда была ребенком, сильно отличалась от той, что я узнала, когда стала взрослой. В ней нет никакой химии. Ты не можешь разбить на любовь на части и притвориться, что это не так. Уж я-то знала об этом.
Малюсенькая глупенькая часть меня всегда чувствовала что-то к отцу, но это совсем не значило, что я уважала его. Что я по-настоящему ценила его. Не тогда, когда мне внезапно пришло в голову, насколько это очевидно, что эти чувства никогда не были взаимны. И что любовь без уважения и признательности — это ничто. Это бесполезно.
Я знала, что это такое, когда тебя ценят. Когда о тебе заботятся. Когда ставят тебя превыше всего. И я не собиралась довольствоваться меньшим от мужчины, который должен был показать мне все это в течение моей жизни.
В жопу. Это.
Я больше не была маленькой девочкой. Я не попадусь на его уловки и его дурацкий бессмысленный треп.
Если у меня когда-нибудь будет ребенок, крошка мальчик или девочка, что вырастет на моих руках, я ни за что не оставлю его по собственной воле. Это просто невозможно, чтобы я не думала о нем или о ней днями и ночами, волнуясь, все ли в порядке, как я волновалась о моем младшем брате. Черт, я даже о Слиме и Блейке беспокоюсь постоянно. О чем это говорит?
Это говорит о том, что я не мой отец, и никогда им не стану.
— Нам надо поговорить.
— Айрис? — его голос надломился.
— Нам очень нужно поговорить, — я не знаю, что это говорит обо мне, что я выжидающе смотрела ему в лицо, не чувствуя ничего кроме обиды.
Он моргнул своими ореховыми глазами. Глазами Тейлора, которые получили от него я и Сонни.
— Риззи… — он медленно произнес это прозвище. — Я не видел тебя…
Рык Декса оборвал его.
— Я не хочу этого слышать. Она не хочет этого слышать. Собери свое дерьмо, нам пора идти.
Мой отец, Курт, снова моргнул. Его глаза расширились, как будто он с трудом мог разглядеть Декса за моей спиной, хотя, лучше сказать, как он возвышался за моей спиной. Мой личный рассвет чернил и эго.
Его рот злобно сжался, взгляд ореховых глаз метнулся от меня к Дексу и обратно. Медленно его взгляд прошелся по моей щеке с разноцветным синяком, который еще не утратил своей яркости.
— Ах ты сукин сын, — выпалил мой отец. — Это ты с ней сделал?
Мой синяк?
Декс? Декс, который был готов рыдать на всю вселенную, узнав, что эти ублюдки сделали со мной?
— Старик, — прошипел Декс, придвинувшись так близко ко мне, что я почувствовала его всей своей спиной и задницей. — Лучше заткни свою пасть, пока не сказал что-нибудь такое, о чем я заставлю тебя пожалеть.
Вот черт. Пора разрядить обстановку, Айрис.
Я сделала успокоительный вдох. Это касалось не только меня. Это касалось Декса, Сонни, Слима, Блейка и маленького мальчика в Колорадо, который разделил со мной кровное родство. Так же сильно, как мое подсознание хотело, чтобы Декс подошел к этому человеку, мой мозг твердил, что еще не время.
Мы пришли, чтобы предотвратить нечто ужасное, что могло бы произойти с каждым из них.
Я могла сделать это для них. Я могла объединить их.