— Я сейчас в порядке, — прошептала я.
Он не двигался и не сказал ни слова.
Я подвинулась вперед на стойке, виляя своим задом, как будто он висел над обрывом, но Декс стоял так близко, что я не могла нормально спрыгнуть и не прижаться к нему полностью.
— Я хочу сейчас слезть.
Конечно же, он не сдвинулся с места.
— Посиди еще немножко.
— Я в порядке, — настаивала я, борясь с необходимостью посмотреть ему в лицо.
Его рука скользнула по моему колену. Даже через толстую ткань моих коричневых брюк она пылала. Или, по крайней мере, как будто моя кровь двинулась в одну определенную точку под кожей. Тьфу ты, предательское тело.
— Айрис, почему ты не смотришь на меня?
Вот черт.
Его голос стал таким нежным, глубоким, когда он произнес мое имя, что заставил меня почувствовать, будто внутри меня зажгли спичку… Черт. Меня. Подери. Я не думала, что он знает, как меня зовут. Он использовал его всего один раз, с тех пор как я работаю в «Пинз».
— Я просто хочу спуститься, — сказала я ему, продолжая пялиться на его руки.
Декс сжал мои бедра.
— Ты спустишься после того, как расскажешь мне, почему ты все еще не хочешь смотреть мне в лицо.
— Пожалуйста, — продолжала настаивать я.
— Нет.
— Я хочу спуститься.
— Нет, — он снова меня сжал.
— Дай мне спуститься.
— Нет.
Вот блядь. Раздраженная как ад, я подняла свою голову к нему.
— В одну минуту, ты ведешь себя как хренов придурок, — я что, бросила только что х-бомбу опять? Ну да, да, я это сделала. — В следующую минуту, ты относишь меня в мою комнату, делишься своей заначкой хлеба со мной. Это не имеет смысла, — я сказала честно. — Я не хочу на тебя смотреть, потому что ты ранишь мои чувства. Понятно? Я не знаю, что и думать.
А он просто моргнул.
— И все?
Моя голова откинулась назад так, что я смотрела на потолок. Этот парень реален?
— Ритц, да ладно. Это поэтому ты не хочешь на меня смотреть? Потому что я разговариваю своей задницей?
Вопрос прозвучал так обыденно, будто он спрашивал у меня, чем я хочу заправить салат: сметаной или итальянским соусом. Так раздражает.
— Этого не достаточно? — я, возможно, немного простонала свои слова.
Этот мудак начал хихикать.
— Не злись так, — подушечки его пальцев прочертили линию от моего бедра вниз к колену в такой интимной, деликатной манере, что это казалось странным поступком от мужчины, которого я встретила неделю назад.
— Я ведь говорил тебе, это была ошибка. Сколько еще раз мне придется сказать, что мне жаль?
Я посмотрела прямо на него, в ответ он смотрел на меня круглыми любопытными глазами.
— Я знаю. Но ты назвал меня идиоткой только за то, что я попросила тебя помочь мне во второй день. Кто так делает? — По правде сказать, я возможно и была идиоткой. Потому что умные люди закрывают свой рот, принимая извинения, но это ведь я, и мой рот все еще открывался. — Последний раз меня называли долбаной-кем-то-там три года назад, когда я купила телевизор на распродаже в Черную Пятницу в Волмарте для своего младшего брата. Но знаешь что? Тогда мне было пофиг. — «Но» подразумевало, что заботит сейчас.
Густые ресницы Декса, затрепетав, закрылись, когда он выпустил воздух из легких со свистом. Он выглядел огорченным. Декс не тот тип людей, который будет перед кем-то извиняться. То, что он произносил, казалось грубым и чуждым для него, было похоже, как будто квадрат пытаются втиснуть в круг.
— Детка, извини, — эти прекрасные синие глаза открылись, фокусируясь на мне. — Я просто… сморозил фигню.
— Ты просто сморозил фигню? — повторила я.
О Боже.
Я сощурилась, глядя на него. Его длинные темные ресницы, глубоко посаженные глаза, великолепные квадратные скулы, этот нереально идеальный нос – Декс-Придурок был невероятно привлекательным. И я заставляла его чувствовать себя дерьмом, не даруя ему прощения, когда в действительности, он казался абсолютно раскаявшимся. Что, казалось, было впервые для него, как он выразился.
— Да, — это было утверждение, факт. — Ты — член МК, ты должна отрастить шкуру потолще, чтобы выжить здесь, слышишь меня?
Боже, даруй мне силу.
— Мой отец был Вдоводелом. Сонни — Вдоводел. Я — нет, — спокойно пояснила я ему. — Я не могу отрастить толстую шкуру за ночь.
Пришла его очередь щуриться.
— Да, ты можешь, — он моргнул опять. — Кого, на хрен, волнует, что я говорю? Скажи мне, если у тебя проблема. Не беги к Сонни, рассказывая ему, что я считаю тебя дерьмом, и пряча свое ебаное лицо, потому что тебе больно от того, что я бываю мудаком. СКАЖИ МНЕ. Возможно, у тебя и нет толстой кожи, но у меня есть. Я выдержу.
Как будто все настолько просто.
Я вздохнула и закрыла глаза, жалея себя за то, что сохранила работу, которую в действительности не хотела и все из-за обстоятельств. Обстоятельств, которые вечно крутятся вокруг денег. Блядь.
Я вздохнула опять.
Разве не проще ему быть просто милым по доброте душевной, чем заставлять вести себя так?
Я почти рассмеялась. Как будто Декс мог быть напуган чем-то. Я знала его всего несколько дней и уже поняла, что он был непоколебимым.
— Не испытывай все эти эмоциональные штучки на моей заднице, — он толкнул мое колено своим бедром. — Скажи мне, если у тебя проблемы.
Я не могла. Просто не могла.
Риск потерять эту долбанную работу, которая мне не очень-то и нравилась, был очень велик. Если он разозлился из-за того, что я попросила его о помощи, насколько он выйдет из себя, если я скажу ему, чтобы он перестал быть мудаком? Несмотря на то, что мой брат говорил мне то же самое, что и Декс… я не была уверена, что у меня получится.
— Детка, для меня не будет проблемой сказать кому-то, что они меня раздражают, — начал он.
Серьезно.
— Скажи это, — он толкнул мое колено своим бедром еще раз.
— Сказать что? — спросила я медленно.
— Скажи, о чем ты думаешь, — объяснил Декс.
Я потрясла головой.
Его брови соединились вместе в раздраженном терпении.
— Назови меня мудаком. Придурком. Куском дерьма. Чем угодно. Просто выпусти это, Ритц.
Выражение моего лица, наверное, было наполовину напуганным, наполовину нервным, потому что он сказал одно имя, которым я его называла про себя.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому, что это грубо.
Настал черед Декса моргнуть медленно.
— Разве есть разница между произношением этого вслух и в своей голове?
Черт. Он был прав.
Но до того как мы зашли дальше, кто-то из прихожей прокричал имя Декса достаточно громко, чтобы мы смогли его услышать сквозь играющую музыку. С низким ворчанием он переместился так, что его бедро в полную длину прижалось к моим колену и голени.
— Я постараюсь больше не выливать свое дерьмо на тебя снова, но если вдруг такое случится, скажи что-нибудь. Я не откушу тебе голову за то, что ты будешь честна со мной, хорошо?
Я с подозрением посмотрела на него, что серьезно? Он действительно думает, что заставит меня называть его отвратительным именем? О, пожалуйста. Ну ладно, что угодно, лишь бы сделать его сон крепче ночью.
Я старалась разозлиться. Я могла бы постараться стать лучшим человеком и забыть об этом. Не было возможности сказать, что Декс не старался исправить эту оплошность в своей брутальной манере. Он заслужил баллы за старания.
Ладно, не совсем, но все же. Отпусти это. Забудь.
— Слушай, я надеюсь, что ты забудешь то, что я сказал или простишь меня рано или поздно, потому что я не фанатею от этого дерьма сейчас. Мне жаль и это, блядь, правда. Но я хочу, чтобы ты открывала этот маленький ротик и говорила обо всем, что тебя беспокоит, начиная прямо сейчас, хорошо?
Я ничего не сказала в ответ, потому что не думала, что это ему сейчас необходимо.
Он продолжал смотреть на меня тем интенсивным взглядом, пока до меня дошло, что он хочет подтверждения.
— Хорошо.
Декс склонил голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.
Этот парень. Боже. Я повысила голос и повторила себе.
— Хорошо, я буду говорить, начиная с этого момента.
Похлопав меня по колену, он ушел.
И я сидела там, удивляясь, какого хрена только что произошло.