Я зарылась поглубже в подушку.
Весь день я волновалась. После того, как Декс нежно вышвырнул меня из дома, я поехала в торговый центр. В одиночестве посмотрела дневной сеанс в кинотеатре, чтобы убить время до работы и немного отвлечься от тяжести золотых рыбок, плавающих в моем желудке. Я не могла ничего четко вспомнить — ни кино, ни вещи, которые я рассматривала в магазинах, ни лиц посетителей, которым я помогала в «Пинз».
Блейк и Блу, скорее всего, знали о том, что произошло, потому что были еще милее со мной, чем обычно. Они дали мне личное пространство, не заваливая меня миллионом вопросов, на которые у меня не было ответов, но по очереди приходили посидеть со мной в тишине. Я пыталась несколько раз позвонить Дексу. Он ответил только на первый звонок, звуча неимоверно раздраженно, но пообещав перезвонить, как только что-то узнает. Но звонка не было, поэтому я звонила ему снова, но так никто и не ответил.
Хренов Сонни.
Чем больше я думала о том, что произошло, тем больше я выходила из себя. Он ведь знал, что они там были. Мужчины не врывались в дом и не похищали его. Сонни должен был выйти из долбаного дома и поехать с ними. О чем, на хрен, он думал? Очевидно, я не единственная идиотка.
Так я томилась весь день, думая о долбаном Сонни, каким придурком он был и причинах, по которым он был нужен тем людям.
Сонни не рассказал мне всего, что он натворил, когда я была рядом или когда он магическим образом исчез посреди ночи. Я понятия не имела, в какое дерьмо он вляпался. В основном потому, что между нами было слепое доверие. Никто из нас не привык расспрашивать другого.
Как только мы закрыли вечером салон, Блу спросила меня, не нужно ли мне чего-нибудь. Это прозвучало слишком мило, потому что она редко с кем-либо общалась, тем более со мной. Потом мы разошлись в разных направлениях. Мысль не возвращаться в дом Сонни даже не посещала мою голову. Я поехала прямо туда, снова приняла душ, заставила себя съесть остатки еды двухдневной давности, дважды проверила все замки и пошла в кровать. Кровать, в которой я ворочалась больше часа и все-таки уснула, отталкивая тот тоненький голосок, который предупреждал меня, что здесь был кто-то еще, о ком я заботилась и могла потерять.
А сейчас я быстро теряла эту сладкую передышку от реальности.
— Милая, проснись, — кто-то прошептал в темноте.
Кто-то?
Дерьмо!
Я заерзала в кровати, мое сердце вырывалось из груди. Я моргнула, прогоняя сон, ожидая увидеть одного из байкеров, или, не знаю, серийного убийцу, сидящего на кровати возле меня, накрыв мою руку своей и вырисовывая пальцами легкие круги на моей коже.
— Какого! — пропыхтела я, моргая в темноте, и увидела довольно знакомое лицо в дюймах от моего.
— Спокойно, Ритц, — пробормотал нежно Декс, продолжая большими пальцами вырисовывать круги.
Моя рука взлетела к груди возле сердца, успокаивая его.
— Иисус, ты напугал меня, — задыхаясь, произнесла я.
По правде, обычный Декс не улыбается, когда извиняется или веселится.
— Что ты здесь делаешь?
— Сплю.
Он вздохнул.
— Блейк не получил мое сообщение?
О чем он говорит? Я кивнула головой.
— Вставай, — приказал он. — Тебе нужно поговорить с братом прежде, чем мы уйдем.
Я снова медленно моргнула, когда до меня дошел смысл его слов. Поговорить с моим братом?
— Сонни здесь? — мой голос надломился.
Декс кивнул.
— Он собирает кое-какое дерьмо. Собери сумку, чтобы не пришлось возвращаться сюда какое-то время, а затем пойди и поговори с ним.
Я застыла в недоумении. Куда собирался Сонни? Куда, к черту, собиралась я? Но в основном меня интересовало, какого хрена происходит. Слишком много секретов для хорошего самочувствия.
Как хорошая девочка, я попыталась сосредоточиться на том, что мне стоит взять из вещей, чтобы быстрее собраться. К счастью перед сном, благодаря своему предчувствию, я натянула пару шорт, хотя обычно сплю в трусиках и лифчике. Декс включил лампу, когда я схватила кучу одежды из комода.
— Где он был? — спросила я его, пока паковала вещи в свою дорожную сумку. Чтобы не разволноваться еще больше, я не стала смотреть на Декса, когда задавала вопрос. Я хотела спросить в порядке ли Сонни, но раз он дома собирает вещи, значит с ним все хорошо.
— В областной больнице.
Я выпрямилась, моя спина напряглась.
— Что? — завизжала я.
— Областная больница, детка. Утром какая-то женщина нашла его в парке без сознания и вызвала скорую, — объяснил он.
Мои ноги стали ватными. Не задумываясь, я бросила сборы и побежала вокруг кровати, чтобы найти Сонни. Декс поднял свою руку, блокируя мне проход.
— Успокойся, Ритц. У него легкое сотрясение и несколько синяков. Он в порядке, — сказал он нежно. — Заканчивай собираться.
Какого хрена представляет собой легкое сотрясение?
Меня сейчас стошнит. Вдохнув и выдохнув несколько раз через нос, я посмотрела Дексу в глаза, пытаясь понять, был ли он честен со мной или нет. Эти бездонные голубые глаза были полны решимости и напора, как будто он знал, что я пытаюсь подловить его на лжи.
— Он в порядке, — настаивал Декс, подталкивая меня назад мускулистой рукой. — Заканчивай, детка.
Вот же блять. Скорее всего, он не лгал. В сотый раз за последние пять минут я кивнула, пытаясь избавиться от тошнотворного ощущения в своей груди.
— Ладно, — застегнув наполовину сумку, я стянула ее с кровати и посмотрела на него. — Думаю, у меня есть все, что мне нужно, а теперь пойду, поищу внизу этого придурка.
Не дождавшись ответа, я начала спускаться в сторону комнаты Сонни. Дверь была открыта, верхний свет включен, освещая комнату и фигуру, сидящую на краю кровати с дорожной сумкой, стоящей возле него. Даже сзади Сонни выглядел потерянным. Уставшим. Измотанным. Но это было до того, как я обошла его и, увидев его лицо, ахнула.
— Какого черта, Сонни?
Его щека распухла и стала в два раза больше. Рана была фиолетового цвета, немного страшнее раны в углу рта. И он еще умудрился мне улыбнуться.
— Риз, — поприветствовал он меня тихим голосом. Он похлопал по кровати. — Я в порядке, малыш. Иди сюда и присядь.
— Хрена с два ты в порядке, — сказала я ему, делая шаг и становясь напротив него.
Сонни поднял голову, давая мне лучший обзор на его избитое всмятку лицо этими сукиными детьми. Вся правая часть его лица из-за отека выглядела деформированной. Меня беспокоило, что он мог потерять несколько зубов. Хотя я не была в этом уверена.
— Бывало и хуже, поверь мне, — отметил он мягко. — Иди сюда и перестань волноваться.
Я послала ему взгляд, который говорил, что скорее ад замерзнет, чем я перестану волноваться за него. Я хотела возразить ему, но инстинкт подсказал мне промолчать. Мой бедный, бедный братец выглядел, как полное дерьмо. Мой живот свело спазмами, и руки инстинктивно потянулись к его лицу.
— Помнишь, я говорил тебе, что наш донор спермы приходил и просил у меня денег?
— Он еще просил денег и у Лютера, правильно? — Как будто я могу такое забыть.
Сонни медленно кивнул.
— Ага. И он тоже их ему не дал, — пояснил он. — Он не хотел никому говорить, для чего ему нужны деньги, просто сказал, что они очень нужны.
— Сколько?
Он попытался скорчить гримасу, но резко остановился, будто вспомнив о том, что он выглядел, как родственник человека-слона.
— Десять сотен.
Странный гогочущий звук вырвался из моего рта.
— Что?
Сонни снова кивнул.
— Именно. Никто, блять, в здравом уме не одолжил бы ему такую сумму без причины. Поэтому никто в клубе так и не дал их ему.
Внезапно у меня появилось плохое предчувствие, когда мой брат произнес слова: «Никто в здравом уме…»
— И как это относится к тебе? — спросила я нерешительно.
— Оказывается, что это был не единственный раз, когда старый добрый папа просил денег. Несколько месяцев назад он появился и одолжил несколько кусков у Жнецов.
Ох, черт. Вот, блять.
Я никогда до этого не слышала о Жнецах, но теперь вся головоломка приобретала смысл.
— Те мужчины?
Он вздохнул.
— Да, Риз. Папочка не вписался в график выплат. Об этом Трип догадался сегодня. Они не довольны, поэтому приехали в город, а затем свалили. Они хотят получить свои деньги обратно.