Окей, это не так кошмарно. Разница в две тысячи долларов не была так уж плоха, как я ожидала. Но опять же, я вообще не ожидала, что он станет занимать двадцать тысяч долларов. Елы-палы.
Сколько денег у меня на сберегательном счету? Я попыталась прикинуть в уме.
Двенадцать сотен. Может даже пятнадцать…
Пальцы обхватили мое предплечье. Декс издал горловой звук, который привлек мое внимание куда сильнее, чем прикосновение пальцев.
— Даже не думай об этом, — предупредил он строгим голосом.
Откуда, черт побери, он знает мои мысли?
— О чем?
— Мы не воспользуемся твоими деньгами, — он сжал мою руку. — Мы говорили об этом. Мы все обсудили, ведь верно?
Это именно то, на чем мы с ним сошлись во мнениях. Я кивнула ему, игнорируя любопытный взгляд отца.
Декс повернулся к нему, его глаза сузились
— Тебе нравится это, взрослый мужик? Твоя дочь предлагает заплатить за решение твоих проблем? Она подчистит за тобой дерьмо? Похоже, тебе этого и нужно? Ты будешь разбрасывать дерьмо, а остальные подчищать его за тобой.
Было просто невозможно не услышать, как Курт Тейлор скрипит зубами или то, как он наклонился над замасленным столом.
— Ты ни черта обо мне не знаешь.
— Я знаю достаточно.
— Ты не знаешь ни одной чертовой…
— Ты считаешь, я не знаю ничего из того, что мне нужно знать о тебе? Я знаю все, что нужно, и, дай-ка скажу, я не впечатлен. Ты первоклассное ссыкло, Тейлор, и ты настоящий придурок, — Декс словно выплевывал каждое слово.
Вот черт. Они говорили так громко, что на нас стали оглядываться из-за соседних столиков. Я схватила Декса за бедро, стараясь его успокоить. Но это не простая задача, когда он вышел из себя.
Хотя он защищал меня, я не могла допустить, чтобы они подрались из-за такой фигни.
— Что мы будем делать? — спросила я, обращаясь к обоим.
Донор спермы откинулся на сиденье, скрестив руки на груди. Сходство между ним и Сонни было просто поразительным. Те же глаза, телосложение, то же придурошное отношение.
— Я разберусь с оставшимися двумя тысячами, но мне нужно немного времени, — объяснил он низким голосом.
Это было уж слишком — просить этого, но он был смущен ситуацией, тем более, что он признавал, что виноват и что он первоклассный болван.
Декс ухмыльнулся, коснувшись меня в ответ своей рукой.
— Да не две, а двадцать одну.
По-моему, мы одновременно оглянулись и посмотрели на него, как на психа.
Декс в ответ только лениво приподнял бровь.
— Забыл, что ты должен еще и Жнецам?
— Вот дерьмо, — выругался отец, проведя рукой по волосам.
Разве он не говорил мне несколько дней назад, что эта проблема решена? Стоп, что он имел в виду, когда говорил, что мне не о чем волноваться? И какого черта я размышляла над тем, чтобы оплатить долг, если он волшебным образом испарился? Какая-то чертовщина определенно происходит.
— Двадцать одну? — прохрипел он.
Декс побарабанил пальцами по столешнице, потом положил руку мне на бедро.
— Знаешь, это что-то типа иметь свой интерес, — он вздернул подбородок. — Но можешь не волноваться об этом прямо сейчас. Мы с тобой составим план оплаты, пока моя девочка не выберется из этой мясорубки.
План оплаты?
Как это?
Я хотела потребовать разъяснений, но для этого явно было не время, по крайней мере, пока донор спермы сидит в трех шагах от нас. Но он вполне мог прочитать немой вопрос на моем лице. Ты что, все оплатил?
Курт открыл рот, как будто хотел что-то сказать. Я прочла по его губам: моя девочка — но не услышала ни звука. Он снова в гневе потер руками свою макушку.
— Я верну деньги через несколько дней, если прошвырнусь до Миссисипи и Луизианы, и наведаюсь в казино.
Мы с Дексом переглянулись, меня не надо было просить дважды, чтобы я упала лицом вниз и пару раз бухнулась лбом об стол.
О чем я там говорила до этого? Что природа людей изменчива?
И тут как раз сработал звонок на нашем столике, означавший, что наша еда была готова. Декс еще раз сжал мое бедро, а потом выскользнул из-за столика с этой дурацкой звенящей штуковиной в руках.
Краем глаза я наблюдала, как мой отец потянулся рукой через стол.
— Риззи, — прошептал он.
Я продолжала смотреть, как он тянет ко мне свою руку, но осталась неподвижной.
— Поговори со мной.
Я посмотрела ему в глаза. Мне не нужно было прилагать никаких усилий со своей стороны, чтоб забыть все мои детские воспоминания отца. Воспоминания, которые удерживали меня от того, чтобы стереть его в порошок были… ничем. Я ничего не испытывала к нему.
— Мы уже говорим.
— Без этого придурка, — его зубы снова заскрипели.
Вот, дьявол. Нет.
— Я люблю этого придурка. Он останется.