У него было такое выражение лица, будто я дала ему пощечину.
— Да ты меня разыгрываешь, — сказал он с возмущением.
— Нет.
— Я никогда не хотел этого для тебя, — прошипел он. — Ты разве не понимаешь? Почему ты думаешь, я и Делия убрались оттуда? Мы не хотели, чтобы ты росла рядом с членами клана, и уж тем более, чтобы ты встречалась с одним из них.
У меня волоски на шее встали дыбом от злости. Неприязни. Горечи.
— События не всегда идут так, как ты хочешь, — я могла бы ему рассказать о том, почему я оказалась в Остине, но я не собиралась этого делать. Я была счастлива там, и не сожалела о переезде ни секунды. А этот человек не заслужил объяснения.
И, похоже, он сам так ничего мне и не объяснил.
— Ты не понимаешь…
— Тут нечего понимать, — резко оборвала его я.
— Твоя мама...
Чем больше он говорил о ней, тем сильнее мной овладевала злоба, потому что это заставляло меня думать о той женщине в его комнате, и о маленьком мальчике в Денвере.
— Не говори о ней.
Его светлые глаза блеснули. Нерешительность или, Бог знает, что еще сковало его.
— Она была любовью всей моей жизни.
Теперь он просто напрашивался на хороший пинок под зад от Декса. А еще лучше я сама отвешу этот пинок. Мои руки сжались в кулаки.
— Поэтому ты ушел? Потому что так сильно ее любил? Ты любил ее так сильно, что изменил ей и заделал ребенка на стороне?
Он рухнул обратно на свое сиденье.
— Ты не понимаешь, — повторил он.
— Нет, это я понимаю. Я понимаю, что по-своему ты любил ее, но кем были для тебя я и Уилл? Случайными происшествиями? — я задрала подбородок и сжала челюсти. — Ничем, правильно? Мы были для тебя пустым местом.
— Черт побери. Все совсем не так. Перестань быть такой враждебной и выслушай меня! — сорвался он.
Да, хватит с меня. Я была сыта по горло этим человеком и всей его чепухой.
Я с трудом сглотнула и глубоко вздохнула.
— Я здесь, потому что ты должен исправить ту заваруху, которую устроил с этими европейцами, пока они не убили меня или кого-нибудь из моих друзей. Это не визит вежливости, чтобы обсудить, какой ты дерьмовый человек, не говоря уже об отце.
— Хватит быть такой су…
Два подноса с пиццей, которые обрушились на стол, оборвали его на полуслове. Внушительная фигура Декса возвышалась над ним, побелевшие пальцы сжимали край столешницы.
— Рискнешь закончить это предложение, и я с тебя шкуру спущу.
Он хотел назвать меня сукой? Меня?
У меня перехватило дыхание, и слезы уже предательски подкрались к уголкам глаз. Я опустила голову, чтобы они не заметили мою реакцию. Пришлось сделать глубокий вдох, чтоб успокоиться.
Ну почему изо всех людей во вселенной мне достался в родственники этот мешок дерьма?
К несчастью, ты не можешь выбрать себе семью, как сказал мне однажды Сонни. Но в твоей власти выбрать кого-то другого. И, кажется, я отхватила ту вишенку на торте, с которой хочу провести остаток жизни. Сейчас я этого заслуживаю. Даже не считая рака и потери мамы с бабулей, я всегда хотела большего. Чем этот грязный бесхребетный человек.
Я моргала и моргала, пока вновь не обрела над собой контроль.
Подняв глаза, я обнаружила убийственный взгляд Декса. То как окаменели его плечи. Он знал. Он точно знал, что со мной происходит.
Я не могла смотреть на отца, пока говорила. Я сосредоточила взгляд на кончике щупальца Уриэля, который выглядывал из-за черного воротника. Это было правильно, быть здесь вместе с ним, это моя судьба. Так я смогу обрести контроль над своей жизнью и начать новый путь.
— Я больше не хочу тебя видеть, никогда.
Прямая и напряженная спина Декса предостерегающе подсказала мне, что он принял мои слова и сделал вывод.
Этим выводом стал его огромный кулак, который врезался прямо в челюсть отцу.
Несколько лет назад или, черт, всего несколько месяцев назад я бы почувствовала себя виноватой за то, что мы сделали.
Но опять же, может я бы и не почувствовала ничего. Может быть, только может быть, я больше никогда не вспомню об этом походе в пиццерию или человеке, которого мы бросили здесь, с лицом в крови. Кто знает.
Но что я точно знала, безо всяких сомнений в сердце, мы все сделали правильно. Единственная вещь. Может неэтичная и некрасивая вещь, но когда ты остаешься один, без тех, кого ты любишь, правильные и добросердечные поступки можно просто вышвырнуть в окно.
И мы ушли.
Ключи моего отца лежали у Декса в кармане, а Декс и я вышли рука об руку.
Беспощадность, о существовании которой я даже не подозревала, разливалась по моим венам, решимость затопила меня, когда я заговорила с Дексом.
— Как думаешь, много мы сможем выручить за его байк?