Книга привлекла большое внимание и сделала Хаффнера, который как раз в это время во второй раз с начала войны был интернирован в качестве "враждебного иностранца", известным на политической и журналистской сцене Англии. Различные политики, даже министры, просили Варбурга предоставить им возможность познакомиться с автором. Черчилль был настолько под впечатлёнием от книги, что он приказал всем своим министрам изучить её, как позже вспоминал его сын Рандольф. Хаффнер по прибытии в Англию между иными делами улучшал свой английский тем, что он проглатывал одну за другой тогда уже многочисленные исторические произведения Черчилля и относился к нему с большим восхищением (однако никогда не был ему представлен). Этого особого отличия — принудительной лекции перед военным кабинетом министров — Хаффнер так никогда и не испытал. Это признание его чрезвычайно обрадовало и глубоко тронуло. Более того: никакое признание не было для него важнее, чем именно это, которого он так и не изведал.
У Хаффнера, наряду с его родным отцом, было два учителя или образца для подражания: Уинстон Черчилль и Томас Манн. Посредством книги "Germany: Jekyll and Hyde" Хаффнеру удалось произвести впечатление не только на важнейшего политика тех лет в Англии — а именно на Черчилля, но также и на своего второго учителя. Потому что одним из первых восторженных читателей — ещё до собственно опубликования — книги "Germany: Jekyll and Hyde" — был в мае 1940 года не кто иной, как Томас Манн, который 15 мая в своём дневнике отметил: "Внимательно читал одну английскую книгу >Germany: Jekyll and Hyde< С.Хаффнера (псевдоним?), отлично." Несколько дней спустя: "Превосходный анализ".
Томас Манн тотчас же занялся поиском издательства для опубликования книги в США. Книга была издана там в 1941 году, хотя и не в том издательстве, в которое писал Томас Манн. Он писал в издательство "Harpers & Brothers" в Нью-Йорке сразу же по прочтении книги: "Эта книга — энергичный анализ всего феномена нацизма — одна из наиболее поучительных, которые написаны о немцах в их современной ситуации".
Однако всё же наибольшее воздействие книга "Germany: Jekyll and Hyde" естественно имела в Англии. Там она была упомянута в обеих палатах парламента, на Би-Би-Си и высоко оценивалась в некоторых газетах. Писатель Дж. Б.Пристли пожелал книге, чтобы она достигла миллионного тиража. До этого хотя и не дошло — Варбург говорит о 3000 экземплярах, которые он продал — всё же благодаря этой книге и вниманию, которая она нашла, Хаффнер был дважды освобождён из интернирования: в апреле и в августе 1940 года. Второе интернирование Хаффнера летом — массовое интернирование почти всех живших в Англии "враждебных иностранцев" — окончилось для него вскоре после того, как в нижней палате парламента депутатом Джоном Паркером министру внутренних дел был подан запрос, в котором Паркер высказался против того, чтобы интернировали таких "враждебных иностранцев", как Хаффнер, вместо того, чтобы использовать их "важную поддержку военных усилий союзников".
Уже в апреле 1940 года — книга ещё не была издана — издатель Варбург справился с тем, чтобы вытащить её автора из лагеря для политически особенно подозрительных иностранцев. Тем самым он одновременно спас Хаффнеру жизнь, не подозревая этого: в начале июля все обитатели этого лагеря были отправлены морем в Канаду, однако судно было торпедировано немецкой подводной лодкой и затонуло. Большая часть невольных пассажиров утонула в Атлантическом океане — вода в нем к северу от Британских островов была и летом ледяной. В течение всей жизни Хаффнер был уверен, что он не принадлежал бы к числу выживших, поскольку, как он писал спустя десятилетия Варбургу, "моё телесное состояние в то время не было особенно крепким".
Для поразительного успеха Хаффнера в Англии имеется несколько причин. Несколько предпосылок он вынес из Германии. Прежде всего — это фон буржуазного воспитания, близость к литературе, которыми он обязан, как и столь многому другому, своему происхождению, а точнее: своему отцу, берлинскому директору народной школы и активному реформистскому педагогу. Только лишь попутно следует здесь заметить, что старший брат Хаффнера Ульрих Претцель, который унаследовал обширную библиотеку отца, после Второй мировой войны основал в Гамбурге семинар по германистике. Когда он умер, в некрологе во "Frankfurter Allgemeinen Zeitung" говорилось: "Он знал буквально всё, не только в своей узкой области, и на что он не мог ответить с первого раза, то он находил, несколько раз протянув руку в почти безграничные массы своей личной библиотеки, одной из величайших личных библиотек в нашей стране". Два больших произведения, сожалеет автор Петер Вапневский, остался должен Претцель себе и своим ученикам, никто из которых не мог бы разработать их столь компетентно, как он: большой средневерхненемецкий словарь и историю немецкой филологии.