Но их дочь не хотела оставаться в этой гавани. Она хотела жить.
С другой стороны — если убийца и вправду выследил ее, разве есть место, где она сможет почувствовать себя в безопасности?
Кассандра обернулась. Белый туман напоминал погребальное платье Ливианы. Чары белой смерти. Девушке показалось, что, если она повернет назад, туман проглотит ее и разорвет в клочья.
Кассандра шагнула в лодку:
— Я с тобой.
Фалько усмехнулся:
— Я так и знал.
Кассандра застыла, не убирая руки с борта и пытливо уставившись на юношу:
— Почему?
На этот раз он точно подмигнул:
— Не всякая девица отважится на ночные прогулки по кладбищу.
— Говорю же, я не такая, как все. — Кассандра благосклонно приняла его руку, позволив помочь подняться на борт.
На лице Фалько мелькнула странная гримаса, тут же сменившаяся улыбкой.
— Да, синьорина, — сказал он, — разумеется, вы не такая, как все. Вы особенная, и мне это нравится.
В глубине души Кассандра готова была признать, что ее новый знакомый с несносной манерой насмешничать и странными воззрениями тоже не такой, как все. И ей это нравилось.
Глава седьмая
Диссекция означает посмертное вскрытие, вивисекция — вскрытие живого существа. И то, и другое бывает познавательно.
Фалько виртуозно справился с последним узлом, и гондола отошла от причала. Кассандра привычно устроилась в фельце, чем вызвала у попутчика ехидную усмешку. Фалько перешел на корму и, вооружившись длинным веслом, направил лодку к Джудекке, чья песчаная отмель отделяла Сан-Доменико от Венеции.
Сидеть в фельце было глупо. Кассандра решила присоединиться к юноше, ловко управлявшемуся с веслом. За бортами лодки стелился туман.
— Не извольте беспокоиться, — приветствовал ее Фалько со своей обычно ухмылкой. — Я сочту за честь послужить вашим гондольером.
— Это трудно? — спросила девушка. — Управлять лодкой?
Как и все венецианцы, Кассандра сделалась пассажиркой гондолы, едва появившись на свет, однако устройство лодки и труд лодочника никогда ее не занимали.
— Совсем нет. Хочешь попробовать?
Неожиданно для себя Кассандра сказала: да. Она подтянула завязки плаща, откинула назад волосы и поднялась на узкую деревянную платформу, на которой полагалось стоять гребцу. Лодка качнулась, и сердце девушки ухнуло в пятки.
— Постарайся двигаться в такт волнам, — посоветовал Фалько.
Платформа была рассчитана на одного человека, так что им с Кассандрой пришлось прижаться друг к другу. Локти художника касались ее бедер, волосы щекотали шею. От его дыхания по телу пробежала горячая дрожь. Девушка вздрогнула и оступилась, но Фалько успел подхватить ее и помог восстановить равновесие. Его объятия обжигали через плащ.
Придерживая Кассандру за талию, Фалько протянул ей весло. Она неловко макнула его в мутную воду, и гондолу перекосило под самым нелепым углом. Кассандра едва не свалилась за борт, но художник успел перехватить весло и выровнял лодку. Пришло время довериться попутчику и отдать себя на волю волн.
Кассандре было весело, несмотря на холод, туман и мрачную цель путешествия. Править лодкой оказалось на удивление интересно, а главное — возможно, еще ни одной женщине в Венеции не приходилось делать ничего подобного. Вскоре девушка вполне освоила ремесло гребца, и лодка резво заскользила по водам лагуны. Фалько хотел сменить ее, но Кассандра решительно отказалась, хотя ладони и плечи уже начинали побаливать.
— Потрясающе, — удивился художник, — ты будто для этого рождена.
Лицо девушки озарила благодарная улыбка. К счастью, он стоял у нее за спиной. Кассандре не хотелось показывать юноше, насколько ей важна его похвала. Она с удвоенной силой принялась грести, заставляя лодку рассекать пенистые волны.
Внезапно из тумана выплыла громадина, похожая на туловище морского змея. Кассандра покачнулась и вскинула весло, чтобы удержать равновесие. Рыбак, едва успевший увести свою посудину от столкновения, громко выругался.
— Забыл предупредить, чтобы ты смотрела по сторонам, — сказал Фалько, поддерживая Кассандру за локоть. — Не у всех есть фонари.
Девушка огляделась: больше лодок поблизости не было.
— Как ты думаешь, почему на груди у мертвой нарисовали крест? — спросила она, чтобы немного отвлечься: близость Фалько порядком ее смущала. В том кровавом перекрестье заключалось нечто поистине жуткое. От одной мысли о нем бросало в дрожь.
Фалько, кажется, снова пожал плечами.
— Судя по следам на шее, бедняжку задушили. — От его дыхания было щекотно затылку. — Убийца люто ненавидел свою жертву. Или вообще всех женщин, по крайней мере продажных.
Кассандра представила, как чьи-то пальцы сжимаются на ее горле, как холодная сталь пронзает плоть. Как же страшно было несчастной девушке! Кассандра решила сменить тему:
— Ты думаешь, мы что-нибудь найдем? Но мне непременно нужно знать, что стало с телом Ливианы.
— Я не стану дарить тебе ложную надежду. — Фалько старался говорить мягко, но в голосе его слышался металл. — Скорее всего, убийца утопил ее в лагуне.
Кассандра представила, как тело Ливианы качается на воде у пристани, неподалеку от их палаццо.
— Не обязательно, — пылко возразила она. — Кто станет топить одно тело, чтобы спрятать другое?
Впереди сквозь пелену тумана уже виднелась южная оконечность Джудекки. Кассандра направила гондолу к узкой темной косе.
— Твоя подруга умерла. Стоит ли так беспокоиться о ее теле? — коротко заметил Фалько.
Прежде чем девушка начала протестовать — разумеется, стоит, а как же иначе? — он указал на восток:
— С той стороны течение не такое сильное.
Кассандра не ответила. Помолчав, Фалько осторожно добавил:
— Как бы то ни было, сейчас главное выяснить, кто тебе угрожает и что он задумал.
Девушка не стала спорить. Художник был прав: нужно остановить злодея до того, как тот воплотит в жизнь свои гнусные планы. Но чтобы его уличить, нужны доказательства.
Чем ближе был Большой канал, тем острее делался просыпавшийся в душе Кассандры страх. На юго-западе молчаливым стражем высилась базилика Девы Марии Исцеляющей. На колокольнях-близнецах горели яркие огни, рассыпаясь мириадами бликов на сверкающем куполе. Будто сам Господь взирал с высоты на свой град. Кассандра провела гондолу в широкий S-образный канал, который вел к центру города.
В городе было теплее, стены домов по берегам защищали лодку от пронизывающего ветра. Кассандра отодвинулась от Фалько, насколько позволяла тесная платформа. Слабый свет фонаря вел неравную борьбу с предутренней тьмой.
Фалько помог девушке направить лодку в боковой канал. Маневрировать приходилось во мраке, полагаясь на пробивавшиеся сквозь пелену лунные лучи. Кассандра всей душой надеялась, что плеск весла никого не разбудил.
Художник почувствовал ее смущение. Он забрал у девушки весло и правил гондолой до самого квартала Кастелло, городских трущоб, больше напоминавших руины. Даже в темноте было видно, что красные черепичные крыши похожи на сито, а многие ставни вот-вот оторвутся от стен.
По мосту, низко опустив голову, шел припозднившийся горожанин.
Кассандра провожала глазами странную фигуру, пока та не исчезла за дверью одной из лачуг.
— Скорее всего, просто вор, или еврей прячется от солдат, — предположил Фалько. — Ага, мы на месте.
Он указал на прямоугольное кирпичное здание, вход в которое охраняла пара потрескавшихся мраморных львов. Гондола причалила к берегу. Проворно перебравшись на нос, Фалько закрепил канаты на пристани. Надежно привязанная лодка неспешно качалась на волнах.
— Не бери фонарь, — велел юноша. — Я тебя проведу.
Фалько протянул Кассандре руку, и она легко выбралась на берег. К счастью, платье на ней было легкое, домашнее, без стеснявших движения бесконечных юбок. Раньше она и помыслить не могла о том, чтобы появиться на городских улицах в таком виде, и теперь поражалась собственной смелости.