— Я из-за вас работу потеряла, — пожаловалась Анника. — За мной везде гоняются. Сюда добиралась в какой-то ржавой посудине, вся провоняла рыбой и маслом машинным.
— Мы с Марианной обо всем договорились, — заверил Виктор, стараясь сохранять спокойствие.
— Я тоже. — Анника расплылась в улыбке. — Очень мило мы с мамашей побеседовали.
Виктор заметил на шейной цепочке Анники тяжелый золотой перстень. Охотничий трофей, понял он, но не почувствовал жалости к Марианне.
— И что я могу для вас сделать? Ведь…
— Я… как вот и она. — Анника указала на Джо. — Мы с ней одного поля ягоды. В советах не сидим, пенсий не копим. Работаем, аж в жопе мокро. Работа, работа, работа…
С ней ни о чем не договоришься. Сейчас что-то щелкнет в ее ненормальной голове, и она нажмет на спуск. Виктор горько пожалел, что не носил с собой пистолета.
Анника облизала губы.
— Я хочу знать его последние слова, — попросила она с мольбой в голосе. — Повторите… в точности.
— «Больно», — сказал он. И больше я ничего не слышал.
Анника сжала губы и кивнула Джо и Виктору в сторону канала, где поджидала маленькая моторка. Соседи попрятались в квартиры и названивали в полицию. Катер отошел от причальной стенки. Виктор посмотрел на Джо, и сердце его замерло.
Она обратилась лицом к небу, как гибнущий адмирал Брагадино.
Лодка направлялась к увенчанному кипарисами острову. Оссарио. Венецианское кладбище. Оставшийся позади город покрылся дымкой и исчез. Виктор услышал вой полицейских сирен, но успеют ли они… Да и помогут ли, если успеют, или только приблизят их конец?
Веками граждане Венеции, независимо от социального и имущественного статуса, проделывали последний путь от пристани Фондамента-Нуове на северной оконечности города к острову Сан-Микеле. Лишь недавно отцы города отважились объявить, безмерно возмутив граждан, что остров мертвых безнадежно перенаселен и в дальнейшем горожане могут рассчитывать на последний приют лишь на пошлом материке.
Анника, двадцатилетний Харон со снайперской винтовкой, причалила к кладбищенской пристани и сквозь монументальные ворота ввела пленников за невысокую коричневую ограду. Виктор увидел в отдалении испуганное лицо парня, которого он как будто встречал на ранчо Морсби. Парень вертел в руках лопату. «Заживо зароют», — догадался Виктор.
— Без него так одиноко, — снова заныла Анника.
— Понимаю, — кивнул Виктор.
— Вот и хорошо.
Они прошли по католической части кладбища, поросшего скорбными черными ангелами, задушевно беседующими с беломраморными мадоннами. Подневольный землекоп Анники вертел в руках лопату и не отрывал взгляда от ее винтовки.
— Пошевеливайтесь! — приказала Анника, подталкивая их к проходу между рядами подстриженных кустов. — А знаете, почему судья Андолини не прикончил вас в мотеле? — спросила она Виктора.
— Потому что вы застрелили его? — Виктор примерялся, как бы схватить винтовку за ствол, но опытная Анника соблюдала дистанцию.
— Бож-же, какой идиот! Я бы знала, кого застрелить. Но… Не было меня там. А жаль… Эта его новая пассия Сильвия… Она терпеть не могла его сухих стариковских граблей, а он все лапал ее, лапал… Долапался… В английском она ни бельмеса… Копы не хотели рисковать, ухлопали ее. В общем, притопали мы. Я вам постельку приготовила.
Тропа упиралась в яму, над которой возвышалось древнее надгробие с поминальной надписью почтенному Enzo Andiolini, banchiere, родившемуся в 1288-м и почившему в 1350 году. Свежая эпитафия сообщала, что недавно к банкиру подхоронили его потомка, Paolo Andiolini, avvocato, 1937–2005.
«Requiescat In Расе», — желала им обоим надпись на латыни. Покойтесь в мире. Ангел с пылающим мечом защищал их сон от отпрянувшего красного мраморного демона с физиономией злой, но перепуганной.
Энцо Андолини, основатель Совета десяти, банкир, любящий муж и отец, убийца сотен людей, сошел в могилу, как и ожидал, с государственными почестями. Его потомку повезло меньше. Его тело доставили из Мэна самолетом, а на похоронах присутствовали лишь двое дряхлых пенсионеров, бывших его подчиненных. Детей у него не осталось, а слуги разбежались, прихватив столовое серебро.
— Хочешь повторить лионский фокус с чиновником из НАТО и его женой? — насмешливо спросила Джо. — Связать нас непрочно, чтобы смогли вылезти, а потом прикончить? Не понимаю только, чего ради столько возни. Вас здорово вздули за эту самодеятельность.