– указывала она.
Примечательно, что, не одобряя поправку об ограничении торговли, «Нью-Йорк таймс» называла её тем, чем она являлась на самом деле, – попыткой вымогать особые уступки у суверенного государства. Впрочем, именно эту политику проводила сама газета, но, как правило, более тонкими средствами, именуя её довольно демагогически: политикой «взаимных уступок». Это означало со стороны США согласие на разрядку международной напряжённости, со стороны СССР – изменение его социальной системы. Примерно тот же смысл «Нью-Йорк таймс» вкладывала в используемое ею понятие «общих моральных рамок». А так как, к огорчению её владельцев и редакторов, политика Советского государства оставалась прочной и незыблемой, то газета не без досады констатировала, что «разрядка может быть лишь ограниченной и непрочной».
«Нью-Йорк таймс» на практике старалась использовать любой удобный случай, чтобы вызвать у читателей недоверие и насторожённость к политике разрядки. Такая редакционная политика газеты отнюдь не содействовала делу укрепления мира и поэтому, как подтвердили последующие события, ничего, кроме вреда, принести американскому народу не могла. Но «Нью-Йорк таймс» и в те годы, и позже продолжала проводить этот курс.
Однако история не стоит на месте. Мирные инициативы СССР и других социалистических стран заставляли задумываться всё большее число людей на Западе о том, кто же в действительности угрожает миру. Отразились эти веяния и на «Нью-Йорк таймс», которая в определённой степени также отдала дань реализму. Не удивительно, что с начала 1970-х годов на её редакционных полосах появился ряд достаточно глубоких аналитических статей и комментариев, рассматривающих проблемы разоружения в целом и переговоры об ограничении стратегических вооружений (ОСВ) в частности. Всё более употребимыми становились такие устойчивые словосочетания, как: «равноправное и прочное соглашение» (между СССР и США), «эра предполагаемого паритета», «общий баланс» между стратегическими силами двух стран, «необходимое равенство» с Советским Союзом в стратегических вооружениях, сокращение стратегических вооружений путём «взаимного соглашения и на паритетных условиях».
Это свидетельствует о существенной эволюции «Нью-Йорк таймс» по сравнению с тем периодом – вплоть до середины 1960-х годов, включая начальные этапы войны во Вьетнаме, – когда газета выступала с претензиями на главенствующую роль США в мире и заявляла о необходимости «сдерживания» коммунизма и борьбы с ним. Тогда она была весьма далека от того, чтобы говорить о «равноправном и прочном соглашении», о «балансе» сил с социалистическими странами.
Однако эта эволюция газеты была вынужденной. Она произошла в результате такого объективного исторического процесса, как изменение соотношения сил в мире в пользу социализма.
«Нью-Йорк таймс» продолжала оставаться верной защитницей интересов правящего класса, что, впрочем, вполне естественно, и другой политики от неё трудно было бы и ожидать. Интересным, на наш взгляд, представляется то, какими средствами газета проводила свой курс в изменившихся условиях. Поддерживая идею проведения переговоров по ОСВ – позиция, которую нельзя не признать разумной, – «Нью-Йорк таймс», однако, не переставала заявлять, что главная преграда для их успеха – нежелание советской стороны пойти на уступки, т. е. объясняла всё «несговорчивостью русских», а не влиянием тех кругов в США, которые заинтересованы в крупных военных заказах и в новом витке гонки вооружений, а не в процессе разрядки международной обстановки. Когда же Советский Союз проявлял инициативу в ходе решения того или иного конкретного вопроса, «Нью-Йорк таймс» заявляла, что это всего лишь тактическая уловка русских, преследующих свои корыстные цели. Газета и здесь отрицательно интерпретировала многие, если не все действия СССР.
Если главам правительств обоих государств удавалось достичь какой-либо договорённости, то тут же выдвигалось утверждение о том, что раз советская сторона с готовностью пошла на это соглашение, то к нему следует относиться с осторожностью и оно едва ли выгодно для США. Соглашение, мол, поднимает «острый вопрос: достаточно ли надёжно защищена безопасность Америки?»[203]. При этом следует отметить, что «Нью-Йорк таймс» использовала выражение «национальная безопасность» практически для любой, нужной ей цели.
Положительные перемены, вызванные разрядкой, сказались всё же на мышлении американских граждан. «Нью-Йорк таймс» признавала:
«Общественное мнение в Соединённых Штатах в настоящее время значительно менее склонно к применению американской военной силы за границей, чем когда-либо со времени начала „холодной войны“. Частично это объясняется провалом США во Вьетнаме, но также является результатом разрядки между Востоком и Западом, как и перемен в мире в целом и в Америке в частности».