— Тем самым фундаментом, — догадалась я.
Потому как если вдруг Ариана сумела бы осуществить свой безумный план и отправилась бы покорять другие города, то Кларисс увязалась бы с ней. Да и ей как колдунье намного удобнее держать болотницу при себе в качестве источника. Ариана вряд ли возражала бы, колдующая девочка на посылках всегда пригодится… вон сколько лет Гален не спешил расставаться с Коринн, а та и рада была возможности получать стабильный заработок… тем более Кларисс сама признавала, что Ариана ленива, соответственно, без помощницы никуда.
— Верно, — согласилась Кларисс. — А теперь по вашей милости я застряла здесь, и мамина лавка останется единственным моим утешением и источником дохода. Я и замуж так просто выйти не могу, потому что большинство парней в нашем убогом городишке полагают, что жена должна заниматься исключительно мужем, домом и детьми. Почему, ты думаешь, мама не вышла замуж во второй раз? Предложения были, я знаю. Но мама не хотела продавать лавку, а женихам независимо от возраста не нужна женщина со своим делом.
— Отдавая тебя в эту школу, твоя мама хотела, чтобы ты добилась большего…
— Ева, оставь эту сказку о священных единорогах каким-нибудь девочкам, верящим в женскую независимость, — перебила Кларисс неожиданно жестко. — Ты свой фундамент заполучила, так что не надо теперь кричать на всех углах, что всего можно достичь, надо только захотеть.
— Не только, — возразила я. — Еще надо делать, трудиться и не опускать руки, если не все сразу складывается должным образом…
— На самом деле я не о том хотела тебя спросить, — девушка отмахнулась, словно я была маленьким назойливым ребенком, но голос понизила и продолжила спокойнее.
— А о чем же?
— Мне кажется, ты можешь пролить свет на то, куда пропал мой… назовем его нечаянный благодетель.
— Что еще за благодетель?
— Во время каникул меня нашел некий господин… молодой привлекательный мужчина, хорошо одетый и явно при деньгах. Он довольно много знал о членах братства… особенно о Вэйдалле… начал расспрашивать о произошедшем в школе перед каникулами… об Ариане и о том, что я чувствую после потери подруги, что думаю о Вэйдалле. Он не верил, что Ариана с тетей якобы покинули город в спешке, никого не предупредив.
Пес подери…
— И как звали этого благодетеля? — уточнила я настороженно.
— Представился как господин Лестер Труделл. Сказал, что такие, как он и я, — товарищи по несчастью, и что мы можем помочь друг другу. Мы обо всем договорились, я получила инструкции, что мне надо делать… увы, план сорвался, откуда-то появился тот мужик в очках, увел вас с Марго… а там и сам господин Труделл пропал.
Вот и нашелся школьный сообщник Лестера.
— На связь не выходит, будто в иной мир провалился, вот я и подумала, вдруг ты знаешь, что с ним стало? — в прямом взгляде Кларисс — фальшь притворного невинного интереса, наигранное недоумение вопроса, ответ на который, в общем-то, уже известен.
— Ты действительно хочешь это знать?
— Нет. Хотела понять, многое ли известно тебе. И не боишься ли ты быть с этими чудовищами, так легко избавляющимися ото всех, кто им неугоден.
— А должна?
— Должна, если есть хоть капля ума.
— Значит, я безумна, — пожала я плечами, развернулась и пошла прочь от Кларисс.
— Он восстал? — неожиданный вопрос вынудил меня остановиться.
— Кто? — бросила я через плечо.
— Мертвый, о котором упоминал господин Труделл. Какой-то там терн.
Надо же, Лестер и об этом Кларисс рассказал, причем тогда-то он точно еще был в своем уме и более-менее трезвой памяти… а я думала, то бормотание Лестера в подвале было бредом помутившегося рассудка… хотя…
В чем-то Лестер оказался прав. Правда, вряд ли он предполагал, что все закончится именно так.
— Восстал, — подтвердила я и вернулась к мужьям.
Хотелось верить, что однажды и он, забытый, но не исчезнувший, обретет покой.
— И о чем вы там с заклятой подружкой щебетали? — немедленно поинтересовался Гален.
— Да так… обсуждали будущие перспективы, — я прижалась к Галену, игнорируя неодобрительные косые взгляды госпожи Арчер и еще доброй половины преподавателей.
— Надеюсь, ничего лишнего Кларо себе не позволила?
— Обычная девичья болтовня.
Тем временем девушки закончили менуэт, раскланялись под сдержанные аплодисменты родителей и учителей, и госпожа Арчер объявила о начале танцев для всех желающих. Госпожа Лорана поставила другую пластинку, Беатрис и компания в очередной раз посмотрели украдкой на нас, совершенно не скрывая алчной, неприязненной зависти. Я с усмешкой отсалютовала теперь уже бывшим одноклассницам бокалом и отпила лимонада.
— Я бы пригласил тебя на танец, но, боюсь, это не вполне уместно, — заметил Вэйдалл, перехватив жадные взоры трепетных нежных дев.
Ну да, для большинства мой единственный официальный супруг — Гален, а Вэйдалл с нами так, для компании.
— Почему нет? — возразил Гален. — Приглашай.
— А ты? — спросила я.
— И я, — Гален мягко подтолкнул меня.
Вэйдалл взял меня за руку, потянул за собой в центр зала — я едва успела отдать бокал Марго, — и Гален с невозмутимой благодушной улыбкой последовал за нами. Голоса и шепотки стихли мгновенно, на нас удивленно, недоверчиво уставились все присутствующие, кроме суккуб да затерявшейся за чужими спинами Кларисс. Заиграла музыка — к счастью, современная, не классическая, — мужчины встали передо мной, поклонились, я присела в реверансе, и Вэйдалл вновь подхватил мою руку.
Это был необычный, непривычный танец, импровизация, где каждый из нас предугадывал движение партнеров, откликался на беззвучный призыв, отвечал и следовал за мелодией. Я оказывалась в объятиях то Вэйдалла, то Галена, кружилась, поворачивалась, прогибалась, выскальзывала из рук одного и позволяла поймать себя другому. Улыбалась обоим, ощущала легкие прикосновения и, наплевав на приличия, прижималась к мужскому телу, обнимала, обвивалась гибкой лозой. Не слышала ничего, кроме музыки и стука наших сердец, не чувствовала ничего, кроме нас, наших тел, запахов и эмоций, не обращала внимания ни на кого, кроме двух мужчин рядом. Словно мы уже танцевали вот так, втроем, много раз, настолько все казалось естественным, привычным, не вызывающим неловкости и неудобств. Не имело никакого значения, что на нас все смотрели, не имело никакого значения, о чем они думали и о чем перешептывались.
Все равно.
Я с теми, кого люблю и кто любит меня, мы справились, мы вместе и счастливы, что до мнения остальных, то оно, говоря откровенно, мало меня волновало.
Я заметила только смеющийся взгляд госпожи Олуэн и добрую, понимающую ее улыбку, замаскированную бокалом, — едва ли кто-то понял бы, почему она радуется за меня, а не осуждает наравне со всеми.
— Знаете, что я вспомнил? — Гален опять поймал меня, приподнял над полом. — У нас где-то завалялась бутылка шампанского из номера для новобрачных…
— Номер для новобрачных? — растерялась я.
— Из гостиницы в Гаалии.
Ну да, ну да, припоминаю что-то такое…