Портрет его невесты.
— Не ее. Это — старше, крепче, — тончайшая паутина связи, соединявшая на века вперед. Ей доводилось видеть подобное, пусть и редко. — И я, и она, — палец соскальзывает с щеки на шею, но цепочки не касается, будто металл может обжечь или укусить, — лишь бледные отражения той самой. Однажды ты поймешь. Когда найдешь ее.
Быстрый поцелуй в губы — недоумение, недоверчивая растерянность накатывают соленой морской волной, — и она встает с постели, собирает свою одежду, разложенную на кресле. Через несколько минут кратковременная эмпатическая связь, образовывающаяся иногда у суккуб после секса, рассеется окончательно, разрывая последние нити волшебного романа, оставляя ее, как и прежде, в одиночестве. И в глубине сердца ворочается беспокойным ежиком легкая зависть к той, неизвестной.
Какой будет она, девушка из прошлого и будущего?
Взгляд останавливается на зеркале над столиком у стены, но гладкая поверхность отражает не ее — Вэйдалла.
— Вэйд… — имя срывается с губ само.
— Эсмеральда…
Мир замирает. Да и нет его уже, этого странного мира, скроенного из ее воспоминаний и его снов. Есть серое ничто, безвременье, где они застывают изваяниями друг против друга.
— Я уеду. Немедленно
— Куда? Зачем?
— Я вышла на контакт с тобой, и это возродило нашу связь. Более того, она начала крепнуть.
— Разве это плохо? — в глазах брата искреннее непонимание.
— Плохо. Я всегда в тени, там и должна оставаться. А я помогла тебе и Еве и вот результат.
— Послушай, Эсме, тебе не надо больше никуда бежать и скрываться. Все изменилось, и мы…
— Нет. У тебя есть Ева, о ней ты и должен заботиться, ее должен защищать, а не меня. Я давным-давно выросла, сама справлюсь. Прощай.
— Эсме…
Толчок. Сильный, довольно грубый. И Вэйдалл, открыв глаза, с минуту в растерянности разглядывал потолок над кроватью, пытаясь понять, что произошло.
Сон. Очередной из вереницы то ли настоящих снов, то ли чужих воспоминаний, преследовавшей его всю неделю с отлета Евы. И с возвращением ее, похоже, ничего не изменилось.
Просто сон. Или все же скорее воспоминание, как и в прошлый раз? Не его, но сестры?
Дрэйк. И в новой, если можно так выразиться, роли.
Не сказать, чтобы слишком уж участившееся присутствие во снах собрата радовало. И если встречу недалеко от горящего дома можно было понять, то только что увиденное…
Связь. Ментальный контакт оборвался чересчур быстро и очевидно, что Эсмеральда сама прекратила короткое общение с братом. Почему? Чего она боится? Или кого?
Уедет она…
Вэйдалл осторожно сел, отбросил одеяло. Ева спала рядом, уткнувшись щекой в подушку, среди рассыпавшихся по наволочке светлых волос, трогательная, куда более беззащитная, чем ей кажется в порыве самоутверждения, столь свойственного юности. Накануне долго не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, принципиально стараясь соблюдать одинаковую дистанцию между обоими мужчинами, и раздражение ее, разочарование, детская немного обида отвлекали от собственных размышлений. По другую сторону от сирены Гален, обнимал Еву по-хозяйски за талию, все норовя притянуть девушку поближе к себе. Вэйдалл встал с кровати, поправил и подоткнул одеяло со своей стороны, прошел бесшумно в ванную. Включив свет, приблизился к умывальнику. Зеркало отразило лицо — разумеется, всего лишь его, помятое, сумрачное.
Разговор Эсмеральды с Дрэйком. Вэйдалл повторил диалог мысленно, отбрасывая то, что не имело непосредственного отношения к сестре в настоящем. Роман с Дрэйком — думать об этом точно не стоит, равно как и следует задавить порыв немедленно написать собрату, завалить вопросами, где, когда и как. В любом случае это было не сейчас и не три года назад, но много раньше, соответственно, не столь значимо. Да и, судя по мыслям Эсмеральды, Дрэйк ничего не знал.
Суккуба… почему она так сказала, почему так думала? Отчим был человеком, в этом Вэйдалл уверен даже столько лет спустя, остается… второй случайный адюльтер? Инкуб? Или…
Он включил холодную воду, умылся, словно пытаясь в порыве мимолетной, иррациональной надежды избавиться от собственных предположений.
— …Ваша кровь связывает вас. Ваша сила. Я, — мамины тонкие пальцы перебирают светлые локоны дочери, и девочка прижимается к матери ластящимся котенком.
— Потому что ты — наша мама?
— Верно, Эсме, — взгляд мамы задумчив, печален, направлен поверх головы сына, сидящего перед ней на покрывале, на садовую лужайку позади. — Там, откуда я родом, придают большое значение кровной связи между единоутробными братьями и сестрами. Отчасти потому, что у одной… женщины чаще всего рождаются дети одного пола независимо от их отца или отцов, и разнополые малыши там скорее редкость, чем данность, нежели в других… местах. Отчасти потому, что когда подобное все же случается, то связь между братом и сестрой, образовывающаяся при рождении второго ребенка, действительно сильна. Порой этим пользуются… с разными намерениями и не всегда добрыми.
— Поэтому ты уехала из тех мест?
— Да, мой мальчик.
— Мама, а, может, мы и отсюда уедем?
— Нельзя. Пока нельзя. Здесь мы в безопасности, здесь нас никто не найдет до поры до времени. Когда ты станешь старше и сильнее, мы сможем уехать.
— Тогда я хочу побыстрее вырасти!
— Он никогда не вырастет, потому что он глу-упый и не может запомнить простейшей формулы!
— Эсме, не дразни брата, — мама улыбается тепло, нежно, тянется к сыну. — Ты обязательно вырастешь большим и сильным, Вэйд, и мы втроем уедем далеко-далеко отсюда…
Осколок старого воспоминания, один из тех, что россыпью разноцветных стеклышек валялись на дне памяти, полузабытые и ненужные. До недавнего времени Вэйдалл редко вспоминал о детстве. Слишком много боли поднималось следом, и вина обретала новые краски. Но вместе с тем тускнели и мамины рассказы, детские игры, уроки. Фразы, за которыми скрывалось больше, чем он мог понять тогда, упражнения с магией, которой у него не могло быть в том возрасте.
Сила будущих членов братства пробуждалась не раньше четырнадцати-пятнадцати лет.
Вэйдалл закрыл вентиль, выключил свет и вышел из ванной комнаты.
— Да-а, от перемены девушек лучше явно не стало, — Гален, как и следовало ожидать, уже не спал и, приподнявшись на локтях, смотрел изучающе на собрата. Ева успела перевернуться на другой бок, во сне инстинктивно прижимаясь к оставшемуся в постели мужчине.
Запах земляники четко ощущался в школьном подвале, когда Вэйдалл миновал грань портала. И Эсмеральда знала Еву. Знала, что Гален уехал из школы и что Ева в опасности.
— В школе есть суккубы, неважно, ученицы или сотрудники?
— Мне-то откуда знать? — даже в предрассветных сумерках в глазах Галена легко читались сомнения в адекватности собрата. — Демоны — это по части Леса.
— Тогда пусть срочно заглянет. Можешь передать, что по делу и что убивать его я не собираюсь, — Вэйдалл снял со спинки кресла рубашку, надел и направился к двери в коридор. — Во всяком случае, пока.
— А ты куда?
— Искать сестру, пока она опять не сбежала.
— Какую сестру? — изумленно-недоверчивый шепот Галена догнал уже на пороге, но отвечать Вэйдалл не стал, молча закрыв за собой дверь.
Пусть лучше Ева еще немного поспит.
* * *
Что я могу сказать о начале совместной и почти семейной жизни втроем, не считая Коринн?
По первому дню, вернее даже, по нескольким часам, оставшимся до конца текущих суток, — ничего хорошего. Приличного. И цензурного тоже.
Сам сбор моих нехитрых пожитков и перевоз таковых в дом Галена много времени не занял, к тому же, забудь я что и легко смогу вернуться в Гнездо за нужным предметом. Зато устройство на новом месте несколько затянулось. Гален сообщил, что ночевать мы будем в той самой большой спальне, где прошли наши первые брачные игрища. Комната и впрямь просторнее спальни Галена, и кровать вполне годилась для троих. Со стен исчезли драпировки, которые я помнила по первому своему визиту сюда, появился шкаф для вещей Вэйдалла, комод и пара картин с пейзажами. В мое личное распоряжение поступила маленькая смежная комната — тут я переодевалась и красилась в прошлый раз. Как пояснил Гален, большая спальня хозяйская, соединенная с хозяйской же ванной комнатой, комнатушка, обставленная под гримерку, — гардеробная, а его бывшая спальня — гостевая. Коринн занимала комнату для прислуги, расположенную на мансарде. На первом этаже традиционный набор — гостиная, столовая, кухня и еще одно помещение для слуг, коим никто не пользовался за отсутствием необходимого штата обслуживающего персонала. Я долго ходила кругами по гардеробной, пытаясь понять, что и как мне здесь раскладывать, учитывая довольно скромное количество одежды, и наконец покидала все как придется.