— Аиша? — Арлес стремительно спустился с третьего этажа, смерил Марка неодобрительным взглядом. — Сегодня что, день нудиста?
— Жарко, — заверил собрат невозмутимо.
— Тогда можешь в озере искупаться, водичка в самый раз, помогает охлаждению… горячей головы.
— Благодарю за ценный совет.
— Сестра Евы прилетела, — демон отвернулся от Марка, сосредоточив внимание на Аише.
— Я ее уже проводила, — уточнила Аиша.
— Хорошо. Старшая леди Дарро заедет за дочерью ближе к вечеру.
— Вивиан возвращается домой? — удивилась Тиана.
— А какой смысл ее здесь держать?
— У Рейнхарта не было времени на более полную и глубокую обработку девушки, — пояснил Марк. — Да, собственно, ему это и не нужно. Поставленную задачу она выполнила, дальнейшее будущее ее Рейнхарта не волнует. Не исключаю, что он рассчитывал, что Ева в порыве ярости может убить Вивиан и тем самым избавить его от лишнего свидетеля. Восстанавливать воспоминания о визите в империю и нападении на Вэйдалла резона тоже нет — не думаю, что стоит отягощать ими жизнь юной девушки. Достаточно и знания.
— Дамиан на подступах, — продолжил Арлес. — Так что ты б оделся, а то несолидно как-то встречать старейшего нагишом.
Марк лишь усмехнулся и ушел, Тиана, улыбнувшись извиняюще Аише и демону, последовала за ним.
— А Дамиан-то здесь зачем? — спросила Аиша.
Старейшего ей еще видеть не доводилось и не сказать, чтобы хотелось восполнить пробел сей. Чем дальше от предыдущих поколений собратьев, тем лучше.
Спокойнее.
И всяко безопаснее.
— Гален возжелал с ним побеседовать. Уж не знаю, собирается ли он сообщить, что остатки снотворного с инструкцией отправились прямиком в Эллорану или что согласно брачному договору Ева не имеет права ни подписывать какие-либо документы без предварительного одобрения обоих своих супругов и без присутствия одного из них, ни заключать даже устные сделки.
— Не имеет права?! — опешила Аиша.
— Если помнишь, еще лет двадцать назад подобные моменты не оговаривались в брачных контрактах, но повсеместно одобрялись законодательством… жена фактически ни на что не имеет права и целиком зависит от мужа… однако, поскольку нынче времена изменились, Гален и Вэйдалл решили прописать сей нюанс отдельно. Уж что-что, а о страсти ордена ко всякого рода сделкам им известно не понаслышке.
— И Ева об этом не знала… она вообще контракт не читала, — и вряд ли обрадуется, когда проснется и узнает, насколько супруги ограничили ее. — Но при желании если не все договора, то многие можно обойти.
— Можно, — согласился демон. — Грамотные юристы воистину творят чудеса безо всякой магии. Однако не факт, что Дамиан станет возиться. Или что к тому моменту не станет слишком поздно.
* * *
Готовясь отправиться в путешествие по прошлому Вэйдалла, я подозревала, что увижу много всякого-разного и мало что из жизни супруга мне понравится. Другие женщины, срывы, убийства, не самое счастливое детство и это наверняка далеко не все, что могло предстать моим глазам. До грязных секретов ордена, интриг, заговоров, партий и хладнокровного использования людей мы, например, не дошли.
К счастью.
Но на что я точно не рассчитывала, так это на раскрытие собственной маленькой тайны, причем тайны совершенно не страшной, не важной и, вообще, оставшейся, предположительно, в прошлом.
Я давно уже не посещала клуб, не помню, когда последний раз была на смене, и, подписав заявление на увольнение, искренне полагала, что похоронила работу в «Маске» и мужьями мои о ней не узнают.
Наивная.
И надеяться, что это воспоминание Вэйдалла, не мое, явно не стоило.
— Ева? — Вэйдалл, непонимающе поглядывая по сторонам, приблизился к сцене вплотную. — Что это?
— Мужской клуб «Маска», — произнесла я обреченно и кое-как поднялась.
На высоченных каблуках пошатывало с непривычки. Маленькое черное платье открывало и ноги почти полностью, и кружевную полоску чулок, уложенные волосы красивыми локонами покоились на обнаженных плечах, на лице знакомая полумаска. Ко всему прочему наряд отличался вырезом до живота, стянутым нечастой шнуровкой — вроде и грудь выглядит прикрытой целомудренно, и этакая интригующая деталь пикантной изюминкой взор манит.
— Мужской клуб? — похоже, Вэйдалл отчаянно старался сообразить, когда и при каких обстоятельствах он побывал в этом заведении.
— В Тирсе. На улице Желтых лилий, — я заметила рядом с собой микрофон и, сделав неловкий шаг, ухватилась за прохладный металл стойки, словно она могла поддержать меня, если я вдруг надумаю-таки упасть. — Гален, может, там и был, но ты вряд ли…
— Тогда что мы здесь делаем? — Вэйдалл подозрительно осмотрел мое платье.
— Не знаю. Это… мое воспоминание и как-то я не ожидала, что мы тут окажемся.
— Твое?
— Да. Я… я работаю… то есть работала… то есть подрабатывала в… «Маске».
Вэйдалл обернулся, заново, повнимательнее оглядел зал, вероятно, прикидывая, кем в мужском клубе могла подрабатывать юная девушка, пусть бы и сирена. Опять посмотрел на меня, и по тени в темных глазах я поняла — догадался.
— Ева…
— Знаю-знаю, что ты скажешь, — перебила я, подтянув к себе микрофон. — Благовоспитанная девица моих лет ни в коем случае не должна работать в гнезде порока и разврата, где она лишь безнадежно испортит себе репутацию, не должна петь и танцевать в откровенных костюмах перед кучей посторонних мужиков, которые будут глазеть на нее и думать, куда бы они ей вставили и в каких позах поимели. Добродетельная молодая дама должна думать о своем будущем, а в таком заведении будущего у нее нет, потому что танцовщицы и певички ничем не отличаются от проституток из борделя по соседству, разве что поразборчивее. И вообще, сейчас ты наверняка решишь, что потому я так легко согласилась на предложение Галена — девственность продавала подороже, посетителей «Маски» нетронутые девицы мало интересуют… и в первый раз вела себя столь развратно, потому как уже перепробовала все, кроме основного процесса… вот такая я ушлая певичка из захудалого клуба, взяла и окрутила парочку собратьев, какая неслыханная удача, не правда ли?
— Ева…
— Вернемся, и можешь подать на развод. А то несолидно будет, как же так, жена — и в мужском клубе попой крутила.
— Ева, — повторил Вэйдалл громче, тверже, — я не собираюсь осуждать и обвинять тебя, высокопарно рассуждать о женской добродетели и говорить, что ты должна или не должна была делать в прошлом. Я член братства и инкуб наполовину и с моей стороны было бы лицемерно и неправильно судить тебя. Не стану уверять, будто одобряю эту работу, но ставить ее тебе в вину не намерен. Что было, то было. Я знаю, какая ты на самом деле, и люблю тебя такой. Тебя, а не ту внешнюю мишуру, которой порой придают слишком большое значение. Я рад, что Гален выбрал тебя, что ты пришла тогда, не испугалась. И я никогда не считал, что твое поведение в первую ночь свидетельствует о твоей… кхм, распущенности.
— Нет? — усомнилась я. — А Гален наверняка много чего интересного сказал бы…
— Он знает?
— Нет. По крайней мере, не должен. Хотя, конечно, пес разберет, что он творил в мое отсутствие на улице Желтых лилий… может, и завсегдатаем «Маски» стать успел.
— Сколь мне известно, пока ты была на родине, Гален захаживал на Желтых лилий всего пару раз — встречался с Арлесом и уточнял информацию. Слухи из определенных кругов иногда можно узнать только в злачных местах, — пояснил Вэйдалл терпеливо и выразительным жестом обвел зал вокруг. — В городах вроде Тирса большая часть нелюдей, в том числе новоприбывших, собирается именно там — публичные и игорные дома, клубы, бары.
Потому что не все нелюди отдают предпочтение тихой, приличной и не самой высокооплачиваемой работе вроде школьного учителя или секретаря. Да и та же певица в мужском клубе воспринимается как нечто легковесное, временное — кто, мол, станет заниматься этим на постоянной основе? Мы сами так относились к своей работе в «Маске», каждая из нас полагала ее недолгой и несерьезной, этакой ступенькой на пути к будущим карьерным высотам и мечтам.