– Ева, тебе решать, когда проводить игры, – напомнила Идэна мягко. – Когда ты почувствуешь себя готовой, когда встретишь подходящего мужчину. В моё время было допустимо подождать максимум два года, но сейчас всё иначе. Можно дольше выбирать, это не осуждается, и я тем более не настаиваю.
– Я готова, и он вполне подходит, – возразила я упрямо.
– Вы уже встречаетесь? Он ухаживает за тобой, оказывает знаки внимания или ты собираешься приворожить его сама?
О да, оказывает!
– Мы не встречаемся, но он сделал мне… – абсолютно недвусмысленное предложение, – непрозрачный намёк и я собираюсь ответить согласием, – которого не требуется. Но не думаю, что об этом стоит рассказывать даже леди Идэне.
Вдруг поймёт неправильно?
– Ты уверена? – уточнила сирена, глядя на меня пристально, пытливо.
– Да, уверена. Я бы не стала заводить беседу, если бы этот мужчина и его… намёк не заинтересовали меня. И разве не вы нас учили, что желательно не привязываться сильно к первому?
– Учила. Потому что, как правило, во время первых игр мы слишком юны, неопытны и легкомысленны для серьёзных отношений на всю жизнь и создания своего гнезда, – Идэна вздохнула, посмотрела через плечо на озеро, что раскинулось огромным серебристо-голубым зеркалом в малахитовой оправе леса. – И наша природа такова, что по молодости лет нам, опьяненным силой и открывающимися возможностями, трудно обойтись только одним мужчиной. Страсть к встрече с новым, к изучению ещё неисследованного, к путешествиям, к познанию мира и себя в нас сильнее привязанности к первому мужчине, кем бы он ни был. Исключения очень и очень редки, зато вероятность совершить ошибку куда выше.
Знаю. Аиша верила, что любит своего первого. Собиралась создать с ним пару, свить гнездо. И ошиблась. А женщине любого вида непросто жить в одиночку в этом мире, особенно когда отвечаешь не только за себя, но и за своего ребёнка.
– Тогда тем лучше, что я не… что я испытываю к выбранному мужчине лишь симпатию, – подытожила я преувеличенно бодро, радостно. – Он мне приятен, и ничего более. И скоро я окончу школу, уеду в столицу и вряд ли увижу его снова.
А если повезёт и Гален прав, то он Тирс покинет намного раньше, избавив нас от неловких встреч на уроках.
– Верю в твоё благоразумие, Ева, – Идэна улыбнулась ободряюще, по-матерински ласково. – Если у тебя возникнут какие-то вопросы, что-то потребуется или понадобится совет – обращайся.
– Обязательно. Спасибо, – поблагодарила я, встала с балюстрады и, подхватив по пути сумку, легкокрылой беззаботной бабочкой упорхнула в замок.
Планы по соблазнению Галена – и пусть он считает, будто инициатива целиком и полностью исходит от него, – были самые грандиозные, самые далекоидущие и воплощать свои коварные замыслы в жизнь я намеревалась в самое что ни есть ближайшее время. Раз уж меня не собираются обольщать красиво, то зачем и мне разыгрывать испуганную норовистую кобылку? Через неделю бал у леди Дарро и думать я должна прежде всего о смотринах, так что чем скорее разберусь с первыми играми, тем лучше.
Однако на следующий день я узнала, что господин Скай не изволил явиться на работу, сославшись на плохое самочувствие.
* * *
Запах тревожил. Преследовал. Раздражал.
Порой злил одним лишь фактом своего присутствия.
Иногда Вэйдалл себя ненавидел. Свою природу, которую никто ни Дирга не понимал и, самое главное, даже не пытался понять. Словно так и должно быть, словно ничего из ряда вон выходящего не происходит. Подумаешь, запахи. У оборотней нюх куда тоньше, и ничего, живут себе, не жалуются.
С годами и опытом он научился отсекать, игнорировать лишние запахи. Научился не обращать на них внимания, как другие не обращают внимания на бессмысленные разговоры, пустые сплетни, детский невразумительный лепет. Начал строго дозировать общение с девицами. Чем дольше он находился в обществе невинной девушки, тем настойчивее становился её запах. Вторгался в разум, путал мысли, обнажая инстинкты, о существовании которых тоже всем известно, но единственное, что советовали в таких случаях старшие собратья – контролировать себя, держать звериную сторону натуры в узде.