Да пёс со стеной! Если бы меня не устроило место, я бы сразу о том и сообщила. Однако я как-то не планировала лишаться невинности в объятиях собрата Двенадцати! Они люди только наполовину, по матери, и об отцах их и нечеловеческой природе ничего толком неизвестно. И не зря ведь сирены испокон веков выбирают первым партнёром человеческого мужчину – во избежание образования парных привязок, что прикуют двоих друг к другу неразрывными узами, а среди простых смертных привязки крайне редки, если вообще возможны, тем более к представителю другого вида.
Я подняла глаза на Вэйдалла, наблюдающего за мной пристально, выжидающе.
– Не буду врать, – призналась я, облизнув губы. – И… и всё это несколько неожиданно…
– Действительно. Ты даже не представляешь, насколько.
Надо успокоиться, ничего страшного не произошло. Братство существует уже много веков, члены его не женятся и женщины, кем бы они ни были, от них не беременеют. О парных привязках я тоже не слышала. Учитывая непонятную потребность Вэйдалла в девственницах и оговорки Галена, полагаю, что я далеко не первая и вряд ли стану последней. Сомневаюсь, у Вэйдалла за всю его долгую жизнь были лишь человеческие девицы, и если за столько лет не возникло никаких накладок пикантного свойства, то и сейчас всё наверняка обойдётся.
В конце концов, это просто секс, ничего более. Нам обоим это было нужно, мы получили что хотели и теперь, в общем-то, можем спокойно разойтись.
– Я не слышала, чтобы ордену требовались девственницы, – заметила я. – Только на уровне слухов о жертвоприношениях богам.
– Это моя личная особенность, больше никто ею не страдает, – Вэйдалл склонился к моему лицу, так, что я ощутила его дыхание на своих губах. – А что тебя привело в этот дом?
– Засиделась в девицах. У нас, как ты, думаю, уже заметил, не положено беречь невинность для супруга, – а ночь и впрямь только начинается. Как бы аккуратненько намекнуть, что я не против продолжения даже после разговоров о братстве? Я быстро восстанавливаюсь и близость мужчины и горячая вода будили инстинкты сирены, настойчивое желание повторить.
– Но сам по себе супруг-то у вас предполагается? – Вэйдалл убрал руки со стенки, осторожно отвёл мокрые пряди волос от моего лица.
– Если однажды встретим того, кого полюбим и с кем захотим свить гнездо, то да. Брачная церемония пред ликами богов…
– И первая брачная ночь на голой скале? – добавил мужчина с улыбкой тёплой, ласковой, отозвавшейся слабостью в коленках.
– Обязательно, – подтвердила я серьёзно.
Поцелуй долгий, тягучий, душистый, словно липовый мед. Вэйдалл передвинул меня под струи душа, бережно провёл ладонями по моему телу, избавляя от остатков мыльной пены. Выключил воду, помог выйти из кабинки, даже сам вытер меня большим банным полотенцем, иногда касаясь моих губ лёгкими поцелуями, глядя на меня с нежностью одновременно и приятной, и совершенно непонятной. Оставив меня закутанной в махровую голубую ткань, наспех обтёрся другим и повёл к двери в спальню. Выходя из ванной, я обернулась, потянувшись к мужчине, и потому прискорбно знакомый насмешливый голос обратился ушатом ледяной воды, выплеснутой неожиданно прямиком на голову.
– Что-то вы там совсем засиделись, гости дорогие, бросили хозяина в одиночестве, вынудили его ждать, а это не слишком вежливо.
Я почувствовала, как напряглась рука Вэйдалла на моих плечах. И небезосновательно.
Гален с невозмутимым лицом полулежал на разобранной постели. Уголок простыни прикрывал скромно бёдра, и белые складки ткани были, собственно, единственным подобием одежды на обнажённом скульптурном теле.
– О как у вас дела-то пошли, – добавил Гален, приподнявшись. – Решил познакомиться с девушкой поближе?
Я вопросительно оглянулась на Вэйдалла.
– Он о масках, – пояснил мужчина едва слышно. – Ева, я не знаю, как у твоего народа обстоят дела в таких случаях… честно говоря, я надеялся вообще без этого обойтись и тебе достаточно сказать только одно слово и…