– Тебе должно быть виднее, – горечь иронии всё же проскользнула в голосе. И сожаление, что согласился с желанием Евы. Если это был только её мимолётный каприз, неосознанный полностью инстинктивный порыв? И очередной каприз Галена, привыкшего делить всё с собратом? – Ты говорил, семья Евы в другом королевстве, а сама она у кого живёт в Тирсе? У родственников?
– Женевьева одна из подопечных леди Идэны Тарранси.
– Леди Тарранси?! – Вэйдалл посмотрел в спину Галена, искренне не понимая, как можно оказаться настолько беспечным? – Супруга лорда Тарранси сирена, все местные нелюди знают об этом. И подопечные её, скорее всего, тоже сирены. Они часто собирают молодняк возле одной старшей сирены, которая становится его наставницей.
Небо и море. Первый раз на скале. Когти, клыки. Гнездо.
И портал открывала Ева. Сирены способны создавать переходы в пространстве. И они кусают своих партнёров, помечая тех, подобно оборотням.
– Ну прости, я этого не знал, – Гален обернулся к собрату, продолжил тоном возмущённым, обвиняющим: – Мне, в отличие от тебя, некогда вести светские беседы и выяснять, кто тут есть кто. У меня, Дирг побери, ещё есть работа! И не охмурение очередной девственницы и не шатание по балам и псевдомузыкальным вечерам, а нормальная человеческая работа! Я до сих пор разгребаю хвосты за предыдущей учительницей, только пару часов назад закончил проверять контрольные у первого младшего класса, а завтра ещё надо провести проверочную у выпускного. Или ты думаешь, я в школе сижу и лишь на девичьи сиськи-попки любуюсь? Ты вообще представляешь, каково пытаться вдолбить что-то полезное ученицам в головы за месяц до окончания учебного года, когда в классе одна отличница, две-три хорошистки, а у остальных знания не задерживаются, потому что их больше интересуют развлечения, всякая бульварная пошлятина и обеспеченное состоятельными папочками приданое?
– Тебя никто не заставляет работать в школе, более того, ты прекрасно знаешь, что в любой момент можешь покинуть Тирс, – возразил Вэйдалл спокойно.
– А может, я не хочу покидать Тирс? Может, мне и здесь неплохо?
– Гален, – поднимать тему не хотелось. Но выяснить надо. – Ты не заметил за Евой никакого… особенного запаха?
– Нет, я же говорил, – в голубых глазах мелькнуло подозрение. – Она пахла, как и любая девица.
– А после?
– А после никак не пахла. Мылом слабо, и всё.
– Уверен?
– Уверен. Не было никакого особенного запаха вроде того, о чём весьма поэтично написал Норд. К тому же, если Женевьева действительно сирена, то быть одной из предназначенных для нашего братства лунных жриц она никак не может. И Дирг знает, образовывается ли парная привязка между нами и представительницами других видов. Да, девочка была горяча для девственницы, но, учитывая её происхождение, ничего удивительного в этом нет. Или твой обострённый нюх что-то ещё почуял?
– Да, почуял. Что я идиот.
Гален пожал равнодушно плечами.
– Как скажешь. Мне пора на работу. Передать Коринн какие-нибудь пожелания относительно завтрака?
– Не утруждайся, обойдусь без завтрака.
Несмотря на ранний час, хотелось напиться. Гален был беспечен и попросту поленился проверить выбранную девушку как следует. Серьёзная оплошность, однако в последнее время Гален халтурит всё чаще, поэтому следовало ожидать чего-то подобного, но самому совершить такой проступок…
И впрямь идиот. Отпустить свою пару в объятия другого, пойти на поводу у инстинктов юной неопытной сирены и собственного, ничем не подкреплённого предположения, что, возможно, Гален испытывает схожие чувства, что у них тоже может быть одна на двоих – верх идиотизма. Вэйдалл видел, как Гален и Ева смотрели друг на друга, ощутил, как сирена потянулась к собрату, и не стал удерживать…
Кретин.
Дирг бы побрал и то давнее обещание, и выработавшуюся за два с лишним века идиотскую привычку делить на двоих всё – и хорошее, и плохое, и девушек.
– Надеюсь, Еве хотя бы есть шестнадцать? – спросил Вэйдалл, скрывая раздражение.
– И даже семнадцать. По атрийским законам брачный возраст для девушек – шестнадцать, если вдруг тебя так волнует данная сторона вопроса. И с чего столько внимания очередной жертвенной деве, пусть и сирене? Я заходил ночью потушить свечи и камин – ты с ней спал в обнимку, как с плюшевым мишкой.