– Известно, что с ними стало? – спросила я осторожно.
– Девушка исчезла, Беван умер в прошлом году, – в голосе мужчины проскользнула печаль, сожаление, тихие, но оттого не менее глубокие, затронувшие душу. – Мы все это почувствовали – резкое падение общего уровня силы, и знак братства на наших телах изменился. Раньше лучей было тринадцать, теперь двенадцать. По-настоящему покинуть орден можно только умерев. В какой-то степени Беван действительно освободился… от всего этого.
– Разве Беван не был бессмертен?
– Был. Наверное, он всё же нашел способ умереть. Или кто-то нашёл этот способ и применил к нему. И, в общем-то, нас можно убить, просто мало кому известно как. В своём письме Норд рассказал о привязке, о том, как понять, что девушка перед тобой – твоя пара, о лунных, вкратце о том, что произошло в империи, – Вэйдалл умолк на минуту и продолжил: – Оказывается, старшие давно уже знали о возможности появления привязки, более того, пары между собратьями и лунными образовывались неоднократно, но не всех в ордене устраивал такой расклад. И связанные пары уничтожались.
– То есть… вы убивали своих же? – количество членов в ордене тоже менялось не раз, в том числе в сторону убывания, это не секрет, но прежде я как-то не задумывалась, а куда делись исчезнувшие собратья?
– Собственных собратьев и связанных с ними женщин. Норд написал, что среди них были беременные.
Даже беременных не щадили?!
– Зачем же вот так… радикально?– удивилась я.
– Помимо того, что любые отношения это слабость и вероятный рычаг давления, обретённая семья могла стать серьёзным отвлекающим фактором. Представь себе, командировки на несколько лет, секретность, сомнительные задания. Мало того, что мужа никогда не бывает дома, так он ещё и не стареет, в отличие от тебя. Рано или поздно ты умрёшь, а он нет.
– Звучит мерзко, – призналась я.
– И Норд также написал, что в случае смерти своей женщины связанный собрат сойдёт с ума. Поэтому пары и уничтожались безжалостно. Привязка подразумевает безусловную защиту своих женщины и детей, о каких многолетних партиях и превалирующих интересах братства может идти речь? Я могу только догадываться, каково Норду было уезжать от своей девушки.
– Выходит, у вас и дети могут быть?
– Выходит. От пары.
Хорошо, что я выпила противозачаточное. Конечно, меня не кусали, и я не пара, но лишняя предосторожность никогда не повредит.
– А с представительницами других видов привязка образовывается?
– Не знаю. Как я понял из письма, лунные изначально были предназначены для братства, речь о других видах, полагаю, не шла.
– А с тройной что?
– Об этом моменте было крайне скупо и в самом конце, – хмыкнул мужчина неожиданно иронично. – Каким-то образом девушка ухитрилась создать вторую привязку – к Дрэйку, который тогда в качестве надсмотрщика находился при Норде, и в результате сложилась тройная. Мы несколько дней пытались осознать и, если честно, даже представить, как Норд и Дрэйк делили одну девушку на двоих.
– Но ты же делишься с Галеном, например, – не удержалась я от шпильки.
– Они – не мы, Ева, – возразил Вэйдалл мягко, но непреклонно. – Они не друзья, не приятели и не братья по духу. Были периоды, когда они едва друг друга выносили, Норд пару раз вполне сознательно подпортил партии Дрэйка, тем самым подставив его, а Дрэйк, в свою очередь, настаивал на полной изоляции Норда ради общего блага. Я же обязан Галену жизнью и относительной чистотой своего рассудка. Как-то раз в один день… собственно, это был день моего рождения… я вдруг осознал, что все, кто был дорог мне когда-то, кого я считал своей семьей, друзьями, – все они умерли. И единственный, кто остался рядом, единственная опора и поддержка, единственная надежда, что я не сойду с ума окончательно во время очередного обострения, – это Гален.